Последнее пророчество Эллады
Шрифт:
Она замолчала, выравнивая сбившееся дыхание; Аид тоже молчал, пытаясь подобрать слова, которые помогут вернуть ей душевное равновесие. Кажется, он не умел и не любил утешать, но других желающих сделать это на горизонте Подземного мира как-то не наблюдалось.
Как и тех, кто в принципе может выжить, если Персефона вдруг решит, что не нуждается в утешении.
И да, Хрень. То самое неотступное ощущение Хрени, которое мешало ему вот прямо сейчас положить ей руки на плечи, привлечь к себе и тихо сказать… что-нибудь.
Короткий
Но думать об этом было глупостью, потому что сам Тартар медленно, но верно подбирался ко всему, что было ему дорого.
А Персефона…
Кажется, дело было не только в извинениях.
Персефона смотрела на него блестящими глазами и явно ждала каких-то более активных действий. Аид мимолётно подумал, а не собирается ли она решить с его помощью проблему, возникшую из-за источника Канаф, и чуть улыбнулся, представив лицо Деметры.
— Я не сержусь, хотя ты могла бы и не царапаться, когда я тащил тебя обратно, — спокойно сказал он. — Такое ощущение, что я дрался с легионом демонов, и демоны победили. Представляю, как Аресу в своё время досталось.
— А ему не досталось, — развеселилась Персефона. — Он же меня мечом оглушил, плашмя.
— Мир несправедлив, — констатировал Аид.
Кажется, ему все же нужно было выслушивать предложения Макария насчет Ареса более внимательно.
И, кажется, лучшее, что он мог предложить Персефоне прямо сейчас — это проводить её до покоев и посоветовать отдохнуть.
***
Персефона
— Ну как? — с порога вопросила Геката, без спроса вламываясь в покои Персефоны. — Не зря ты с ним уединялась?..
Пока центральное тело воодушевлённо жестикулировало, два призрачных заносили вино и закуску.
Персефона страдальчески вздохнула и сотворила рядом с ложем небольшой столик:
— Слушай, а Аид вообще из Кронидов? Я ощущаю себя Данаей, к которой золотым дождём проник Зевс, поздоровался и потёк обратно. Ах, да, когда он меня проводил до покоев, то взял за руку, поцеловал туда, где я обычно ношу браслет, коварно так посмотрел и ускакал по своим делам!
— Надо было пригласить его зайти, — тонко улыбнулась из-под вуали Геката, расставляя блюда и чаши.
— Да я и подумать об этом не успела, как он куда-то умчался! — с досадой сказала царица. — Скажи, он всегда такой был или тоже от смертных набрался? А знаешь, что самое обидное?..
Геката изобразила заинтересованность и чуть не опрокинула чашу с неразбавленным вином. Трёхтелая в принципе никогда не разбавляла — хотя и вино она пила редко, предпочитая самогон собственного производства.
— Там, на поверхности, моя мать наверняка сходит с ума от беспокойства, в красках представляя себе, что со мной сейчас делает Аид, а мне, похоже, придётся гоняться за ним по всему Подземному миру!
— А зачем тебе гоняться? Пусть все идёт, как идёт, — вопросила Геката. — Или тебя тяготит твоя… свежеприобретённая невинность?..
— Да не в невинности дело, — сказала Персефона. — Просто мне не хочется оставаться в стане этих ненормальных девственниц. Афродита так хорошо промывает мозги, что после каждой «беседы» по пол дня ходишь и борешься с желанием навсегда остаться девой.
Богиня Весны отщипнула виноград и принялась вновь рассказывать о прошлом и будущем женщин, о чудовищных ущемлениях их прав, о мальчиках и девочках, о новом мире — мире женщин, гармонии и любви с Афродитой во главе.
— Представляю, как тяжело это слушать и не заржать — сочувственно сказала Геката, когда Персефона изложила обновлённую версию Олимпийских игр.
— Не представляешь. И самое страшное, что в первый раз это смешно, а потом начинаешь втягиваться. Я, собственно, потому и решила сбежать, что поняла: ещё пара бесед, и я буду на полном серьезе бороться за равенство и сестренство. Причем против тебя, Аида и моей дочки, потому, что вам-то никто мозги не промыл.
— А теперь мы все вместе будем бороться против Любви, — злорадно подытожила Геката. — О, кстати! А ты не думала о том, что будет, если мы победим и уничтожим ее? Уничтожим живое воплощение Любви?
— Думала, Геката, думала, — усмехнулась Персефона. — Именно этого я и хочу. С того самого момента, как узнала, что Арес — не более чем игрушка в руках Афродиты, я собираюсь уничтожить Любовь.
Она повертела в руках чашу с вином и задумчиво отхлебнула.
Царица осознавала, что по некоторым критериям грандиозный план уничтожить Афродиту недалеко ушёл от той самой Концепции. Но оставить всё как есть и молча принять то, что интриги Богини Любви испортили ей жизнь, было выше её сил. Сотни лет она жила ради мести — и теперь у мести просто сменился вектор.
— Хм, — задумалась Трёхтелая. — Хм. Хм. С Аидом ты этим планом ещё не поделилась?
— Пока ещё нет, — сказала Персефона. — В том-то и дело… я думаю, а стоит ли вообще ему говорить? Он может не одобрить такое покушение на…. вселенскую гармонию.
— Я думаю, надо сказать, — решила Геката. — А насчёт вселенской гармонии, так ничего с ней не случится. Сейчас эта любовь концентрируется в Афродите, а так она равномерно распространится по миру, как Гестия, которая ушла в очаги. Сплошная польза. Правда, тут нужно именно уничтожить, а не запихивать в Тартар. Хотя эта идея мне тоже нравится. И, знаешь, — Трёхтелая чуть улыбнулась, — Аид имеет к Афродите свои претензии. Вдруг он тебя поддержит?..