Последнее пророчество
Шрифт:
Варрос с Силамаром уже слышали однажды этот голос, но вновь непроизвольно вздрогнули.
— Это я, Хеерст, — по знаку короля сказал юноша.
Скрипнула отодвигаемая задвижка, дверь медленно растворились, и друзья увидели, что Феорот Злосовершенный, уже без доспехов, лежит на постели, силой взгляда (или другой магией) распахнув дверь.
— Что за бродяги с тобой, Хеерст? — спросил могущественный чародей, умерший столетия назад смертью человека, но не нашедший успокоения, поскольку злоба его была слишком велика. — Зачем ты привел их ко мне?
Варрос
— Неужели ты не узнаешь меня, Феорот Злонедовершенный? — с усмешкой спросил король Лунгарзии. — Своего главного врага из всех ныне живущих?
Мгновение — и могущественный чародей уже стоял у кровати. Как он это сделал, друзья не увидели.
— Варрос? Ты должен быть уже в Зантарии…
— Но я здесь, — усмехнулся король. — И я убью тебя, чтобы ты не осквернял своим мерзким дыханием и своими пакостными интригами мою страну. Возьми меч и прими бой, как подобает воину, раз ты вырядился в рыцарские доспехи.
— Я ненавижу тебя, но не могу убить собственными руками. Хеерст — убей его!
— Я больше не в твоей власти, паскудный колдун! — запальчиво воскликнул юный аристократ. — Я готов жизнь отдать за моего короля!
— Я пронзил тебя в сердце однажды, — процедил Силамар, — но это не было твоим уязвимым местом. Может, так получится?
Он выхватил свой изогнутый меч, какие делают только на орнейских островах, и, подскочив к чародею, молниеносным движением снес ему голову.
Обезглавленный колдун так и остался стоять, его мертвая голова с живыми, горящими адским пламенем глазами, откатилась на три шага, остановилась и расхохоталась.
— Неужели, глупцы, вы думаете, что меня можно убить мечом? — произнесла отрубленная голова. — Много лет назад меня уже убили, но ничего не достигли. Где тот поганый чародей Хамра Толерад, что обрек меня скитаться в мертвом теле? Нет его. А я — есть. И буду всегда, пока не пробьет кой час, но никто в мире не знает, когда это случится.
Зрелище было довольно жуткое, Хеерст не выдержал, отвернулся к стене, его стало тошнить.
Обезглавленное тело начало двигаться к своей голове.
— Сделай же что-нибудь, Варрос! — воскликнул Силамар и взглянул на идеально чистый — без каких-либо следов крови — меч в своей руке. — Может, разрубим его на маленькие кусочки и разбросаем вдоль всей дороги?
Голова вновь расхохоталась:
— Мне даже интересно послушать, что вы сможете придумать еще с вашими ослиными мозгами! Какая досада, что я не могу убить вас лично, но очень скоро это случится. Змей выйдет из укрытия и убьет тебя, Варрос, потомок Леопарда! И даже памяти о тебе не останется в Лунгарзии, потому что некому будет помнить. Змеелюди вновь станут править миром!
— Я для этого и еду сейчас в Грелиманус, чтобы разворошить поганое гнездо! — процедил Варрос. Тело почти подошло к голове. — А что делать с тобой — я знаю!
Он быстро сорвал флягу с Вином Жизни, откупорил ее и брызнул на обезглавленное тело живого мертвеца.
— Нет! — закричала голова, когда первые брызги
— Твой час пробил, — мрачно сказал Варрос, сделал два быстрых шага к валявшейся голове и щедро полил ее из фляги.
Череп лопнул, как гнилая тыква — внутри он оказался пустым, поросшим по стенкам какой-то гадостью вроде длинного спутанного, мха.
— Нет! — еще бился по стенам жуткий крик мертвеца, а череп уже растаял под каплями волшебного Вина Жизни и превратился в лужицу грязи, напомнившую ту мразь, в которую превратились разбойники в южных горах.
— Хваленого Феорота Злосовершенного больше нет, — с каким-то даже вздохом сожаления произнес Варрос. — Нам надо спешить, чтобы до рассвета успеть в Грелиманус.
— Эх, знал бы раньше, что Вино Жизни не только голову пьянит, но и такие чудеса вытворяет, — вздохнул Силамар, — не поленился бы бочку на своих плечах к пещере Хамры Толерада затащить, а потом полную хоть докуда нести…
Фургоны уже стояли на дороге, готовые к отправлению в ночь. Вапра с безразличным видом сидела на месте возницы первого фургона.
— Отправляемся? — спросил Силамар у Варроса.
— У меня возникла одна идея, — задумчиво произнес король. — Пошли-ка со мной. Хеерст, посиди рядом с ней, мы скоро вернемся.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Четверки лошадей, что были запряжены в фургоны, груженные бочками с магическим вином и сундуками с землей из подвала Храма Мертвых Богов, никогда в жизни, наверное, так быстро не бегали.
Силамар, сидящий рядом с Варросом в первом фургоне, работал кнутом без передыха. Варрос, с горящим факелом в руках, время от времени поглядывал назад — не отстал ли второй фургон, который прекрасно был виден в лунном свете.
И громада Грелимануса выросла перед ними задолго до того, как должны были прорезаться первые робкие приметы рассвета. Они успели вовремя.
Как и было условлено, Вапра и Хеерст переоделись в одежды толстяков-купцов, нацепив на себя густые накладные усы и бороды. Они уселись на козлы фургонов, Силамар и Варрос вновь сели в седла своих коней, изображая охранников маленького каравана.
Подъехав к воротам, Вапра стала громко кричать, вызывая караульного.
Наконец появился заспанный недовольный стражник, и Вапра крикнула ему пароль. Караульный хотел было сказать, что могут подождать и до утра, но имя Браходоносона заставило его спуститься и растворить ворота.
Варрос достиг цели своего необычного путешествия — он был в городе, захваченном повелителем змей. По лицам стражников король понял, что все горожане опоены магическим зельем.
Может, злоумышленники выкатили на главную площадь города бочки с разбавленным кровью Мертвых Богов вином, а может, что скорее всего, вылили по кувшину отравы прямо в колодцы, а глашатаи выкрикивали заранее приготовленный текст, поминая имя Браходоносона, которому впоследствии подчинятся все, отведавшие зелья — даже младенцы.