Последнее Столкновение
Шрифт:
— Анакин! — Голос Оби-Вана был резок. — Это видение. Ничего больше.
Анакин глотнул. Саван вернулся в склеп. Он смущенно оглядел остальных. Ферус смотрел на него с жалостью. Жалость! Его ненависть к Ферусу снова затопила его. Он смутился перед Ферусом!
Затем видения пришли ко всем. Лорды Ситхов поднялись и пошли на них, рты раскрыты, руки пытаются схватить, а затем рассыпались грязными запахами и привкусом. Джедаи шли дальше, сквозь видения мертвецов, сквозь шепоты, сквозь насмешки.
Ты слеп, а ты дурак, а ты ничего не понимаешь…
Темная сторона Силы походила на толстый занавес, который Анакин не мог отвести в сторону. Она заполнила его рот и глаза, и он чувствовал, как будто она замедлила его руки, остановила его ноги. Однако он продолжал идти, продолжал двигаться. Не было ничего такого, чего нельзя было сделать. Они должны были дойти до конца.
Вырезанные из камня существа, сидевшие на уступах, взлетели в мерцающих картинах огня и разрушения. Тру увернулся, когда одно из них полетело прямо ему в лицо, но существо обратилось в пыль. Анакин видел, что Тру сильнее сжал световой меч.
Световой меч Тру! Он забыл напомнить ему проверить данные апертуры потока! Он ушел, сердитый и уязвленный. Как он мог забыть?
Или он хотел забыть?
Он не мог сделать этого теперь. Если бы он сказал об этом, то Учителя узнали бы, что световой меч Тру поврежден, а он ничего не сказал Ри-Гаулу. Он бы навлек на себя и Тру неприятности. А Ферус наверно очень хорошо его починил, как он обычно все делал.
Кто ты и что ты имеешь в виду, пустяк рядом с тем, чем являемся мы и можем сделать….
Размышление о Ферусе заставило гнев в Анакине забить ключом. Это было нечто тяжелое внутри него. Оно заполняло его. Это так естественно, так правильно, позволить своему гневу расти. Почему он пытался подавить его? Он имел право испытывать его! Только это чувство теперь давало ему силу.
Оби-Ван поднял руку. — Стоп. Энерголовушка.
Анакин ничего не видел. Вокруг было темно кроме света от светового меча Оби-Вана.
Оби-Ван спокойно продолжил. — Сгустки темной энергии. Они способны остановить Джедаев на какое-то время.
— Я ничего не вижу, — сказал Ферус.
— Отведи взгляд, затем посмотри снова. Используй Силу, — проинструктировала Сири.
Анакин отвел взгляд, затем снова посмотрел. Он поймал едва уловимое фиолетовое мерцание в воздухе. Оно появилось и исчезло. Если моргнуть, его можно было бы пропустить.
— Я вижу, — сказала Дарра.
— Будет еще больше, — предупредил Оби-Ван. — Падаваны должны быть очень осторожны. Вы, скорее всего, не избежите одной из них. Держитесь ближе к своим Учителям.
Они тронулись, обходя ловушки.
В зловонном воздухе разнеслось хихиканье.
— Я ждал не меньше твоего, Оби-Ван. — Голос шел из ниоткуда. Самоуверенная насмешка. Гранта Омега.
Оби-Ван остановился.
Омега медленно вышел из-за могилы всего в нескольких метрах впереди.
Он побарабанил пальцами по поясу. — Ты действительно думал, что сможешь избежать нескольких ловушек и поймать меня?
— Вернись назад, дурак, — прошипела Зан Арбор, появляясь из темноты позади него. — Почему тебе всегда надо с ним поговорить? — В своем синем мерцающем шелке она выглядела как всегда великолепно, ее светлые волосы были аккуратно заплетены.
— Потому что это приносит мне удовольствие, — сказал Омега. Его красивое лицо широко улыбалось. Он был как дома в этой ужасной гробнице. — У меня есть, дайте посмотреть — один, два, четыре, восемь Джедаев, все посланные захватить маленького старого меня!
— Ты забываешь, что я тоже здесь? — резко оборвала Зан Арбор. — Как типично. Я была врагом Джедаев до того, как ты родился, Гранта.
— До меня их врагом был мой отец, — сказал Омега.
Ксанатос. Отец Омеги, бывший Джедай, он пытался уничтожить Куай-Гона. Оби-Ван рассказывал Анакину о нем. Его сын сохранил такое же высокомерие, такую же жестокость, ту же колоссальную потребность вредить Джедаям, заставить их заплатить за все, чего так недоставало им. Честь ничего не значила ни для Ксанатоса, ни для Омеги. Только власть. Только месть.
Зан Арбор махнула рукой. — Хватит спорить. Я ухожу. Ситх или не Ситх, я не могу дождаться, когда уберусь с этой планеты. Идем. Он ждет нас. Ну же, — резко настаивала она. — Он позаботиться о Джедаях — он обещал нам это. Он собирается дать нам все, ради чего мы работали. Ресурсы. Секреты галактики. Богатство. Собственную армию, Гранта!
Но Омега не двигался. Здесь наступит его крах, внезапно подумал Анакин. Награда, которую он собирался получить, не значила ничего перед лицом его личной мести.
— Я сам позабочусь об этом, — сказал Омега. — С его помощью.
— Могу я напомнить тебе кое о чем? — с раздражением взорвалась Зан Арбор. — Ты не Ситх!
— Я удивлял тебя на каждом шагу, Оби-Ван, — сказал Омега, игнорируя ее. — А я даже не познал секретов темной стороны! Ты можешь представить, на что я способен теперь, в этом месте, где сами стены ваш враг?
Оби-Ван выдержал его взгляд. Анакин взглянул на него. Он видел, что у Оби-Вана не было никакого желания разговаривать. В его взгляде Анакин не обнаружил ни гнева, ни желания отвечать на насмешки Омеги. Там было просто непреклонное решение закончить дело. Не было никакого способа, которым Омега мог покинуть эту гробницу, кроме как в сопровождении Оби-Вана.
— Не хочешь говорить со мной, Оби-Ван? Объявил мне бойкот? Ты портишь мне удовольствие. — Омега театрально вздохнул и поднял руку, показывая бластер KYD-21. Анакин узнал его. Быстрый, точный, компактный.
— Должен признать, то, что Джедаи нашли меня здесь, вызывает затруднение. Но в некотором смысле, это такой очаровательный конец. Я теперь непобедим, видишь ли. Я сражаюсь вместе с энергией Ситхов за спиной. А это значит, что я увижу твою смерть, Оби-Ван. Твою и твоего ученика. Я не могу ждать. Не хочешь ли прогуляться со мной, или ты слишком боишься наконец встретить свое поражение?