Последние дни царской семьи
Шрифт:
Видный собиратель данных о «героях» революции В. Л. Бурцев считает, что Войков и Сафаров не евреи. Я не настаиваю. В моём рассказе я руководствуюсь лишь соображениями исторической правды и ничем иным. Во избежание всякого подозрения в предвзятости я в дальнейшем даю список членов Центрального Исполнительного Комитета, Чрезвычайной Комиссии и Совета Народных Комиссаров ко времени убийства Романовых. Из 62 членов Комитета русских было 6 (считая одного «украинца»), латышей 6, немец 1, чех 1, армян 2, грузин 2, караим (еврейская секта) 1, евреев 43. Московская Чрезвычайная Комиссия состояла из 36 членов, из коих 1 поляк, 1 немец, 1 армянин, 2 русских, 8 латышей, 23 еврея. Из 22 членов Совета Народных Комиссаров 1 был грузин, 1 армянин, 3 русские и 17 евреи [19] . По данным советских газет, на 556 видных чиновников большевицкого государства (включая вышеуказанных) 1918 – 1919 гг. приходилось: 17 русских, 2 «украинца», 1 армянин, 35 латышей, 15 немцев, 1 венгр, 10 грузин, 3 поляка, 2 финна, чех, караим и 457 евреев.
19
Здесь исправлены явные арифметические ошибки, допущенные в берлинском издании книги Р. Вильтона 1923 г.
Если читатель удивится, что в убийстве Романовых повсюду видна семитическая рука, пусть он вспомнит о высоких цифрах, коими выражается еврейское засилье в Совдепии.
Были в России и евреи, не одобрявшие работы прибывших из Германии и Америки опустошителей страны, среди которых набирались большевистские кадры. (Так, например, еврей Блюмкин, сделавшийся членом московской Чрезвычайной Комиссии, убил 7 июля Мирбаха, к большому смущению красных германофилов. Ленин немедленно отправил в Берлин особое лицо с поручением передать германскому правительству и семье убитого сожаления Советов [20] .) Точно так же один офицер еврейского происхождения, по имени Каннегиссер, два месяца позднее убил Урицкого, начальника Петроградской Чрезвычайки.
20
Трудно определить, сколько в этих выражениях сожаления заключалось притворства, сколько искренности, так как, оставаясь обязанными за свою власть Берлину, фанатики большевизма, будь они евреи или неевреи, питали личные империалистические честолюбивые замыслы. Поэтому не должно удивляться, что Блюмкин позднее примкнул к большевикам. Некоторые полагают даже, что он убил Мирбаха по соглашению с «чекой». Возможно и это.
Кадет Винавер, признанный глава иудаизма в России [21] , голосовал в Москве вместе со сторонниками Согласия.
ТЮРЬМА И ССЫЛКА
В день, когда разразилась революция, Императрица была поглощена уходом за детьми, которые лежали все в кори, и временно держалась вдали от политических забот…
Когда гул восстания уже слышался во дворце, Императрица потеряла голову: послала за Великим Князем Павлом Александровичем, вышла, чтобы произнести речь гвардейским полкам, пришедшим для охраны дворца, тщетно пыталась связаться по телефону или телеграфу с Государем, уже выехавшим из Ставки, – словом, выбивалась из сил, чтобы выйти из тупика.
21
Троцкий и его сотрудники не были «верующими», ибо они не признавали власти синагоги и смеялись над отлучением, которому их предали раввины; но верные религиозной сплочённости своей расы, они своих единоверцев не притесняли. Известно, с каким ожесточением они преследовали русскую церковь. Позднее, при изъятии церковных драгоценностей, еврейские московские главари не решились заступиться за синагоги. Это было признание своего начинающегося бессилия и растущего среди народа антисемитизма.
Утром 7 (20) марта, пять дней после отречения Государя, Александра Фёдоровна по приказу Временного правительства была арестована генералом Корниловым. Через два дня прибыл Государь, тоже пленником.
Семья прожила в Царском Селе около пяти месяцев, до тех пор, пока соседство столицы не стало слишком опасным. Петроград был центром Советов, уже готовых открыто объявить себя большевицкими.
Надо отметить очень существенный шаг в ходе революционной пропаганды, руководимой тогда немецкими агентами. До марта 1917 года её разлагающая работа была направлена против Императрицы. Государя оставляли в стороне, ибо народ и армия Ему всё ещё верили. Но только Он отрёкся от власти (отрёкся, как Он думал, добровольно и для спасения народа), сейчас же еврейская печать и вся революционная орда набросились на Него одного.
Автор этой книги изложил в своих корреспонденциях высоко почтенные побуждения, руководившие павшим Монархом, и немедленно был несколькими столичными организациями печати подвергнут бойкоту.
Изветы революционеров начались, как всегда, с Распутина, неприятельского агента, друга Царицы, а следовательно, и Государева. Эти германофилы, уклоняющиеся от службы в войсках, эти наёмники Кайзера уверяли толпу, что её Государь изменник!
Города, веси, армия наполнились отзвуками этих подлых обвинений. «Он изменник!» – кричали ленинские товарищи; «Он изменник!» – повторяли нелепые «парламентарии»; «Он изменник!» – вопили Керенский и Советы. И толпа, оскорблённая в своём патриотизме, негодовала.
Для Николая II это было хуже смерти. Он это доказал позднее, Он предпочёл смерть бесчестию.
Союзники знали, однако, что обвинение ложно. Был поднят вопрос о предоставлении Государю и Его Семье убежища в Англии. План провалился, и в Царском Селе сундуки были вновь разложены, несчастных узников лишили этого последнего способа спасения.
Милюков перехватил телеграмму Короля Георга на имя Государя, приглашавшую Его в Англию, тот самый Милюков, который был зачинщиком думских нападок на Императрицу. Задержка этой телеграммы и привела к отказу Царской Семьи покинуть Россию.
Конечно, боль, причинённая этими низкими подозрениями, пересилила все остальные тягости заточения, о которых исчерпывающий и исторически точный рассказ можно найти в подробных показаниях дворцового коменданта полковника Кобылинского и гг. Жильяра и Гиббса.
Все письма, все архивы были перерыты в надежде найти малейший след измены. Во время этой работы Супруги были разлучены, как это делают с обыкновенными мошенниками.
Керенскому можно многое простить за его поведение после следствия. Он принёс всенародное покаяние, торжественно объявив: «Царь чист». От революционного министра такой поступок требовал некоторого мужества [22] .
22
На самом деле поведение Керенского в тот момент было весьма далёким от какого-либо «благородства». Истинная суть его двуличной политики сводилась в действительности к тому, чтобы довести Россию до полной анархии и сдать без боя власть в стране большевикам. Не случайно известный исследователь Г. Бостунич отмечает в книге «Масонство и русская революция» (Нови Сад, 1922 – 1932, с. 126): «Только для слепого может не быть ясным, что Ленин и Керенский одно и то же – сотрудники не за страх, а за совесть мирового антихристианского еврейско-масонского заговора». А. Ф. Керенский, он же Аарон Кирбис, активно участвовал в разрушительной работе масонских лож «Великий Восток Народов России» и «Малая Медведица». Так что, Р. Вильтон вряд ли здесь прав, призывая «многое простить» революционному министру, ставшему вскоре главой Временного правительства. Керенский-Кирбис ничего не сделал для спасения Романовых и намеренно удерживал в заключении Царскую Семью, которая оказалась затем в руках у красных палачей. Вот почему этому человеку, способствовавшему гибели Русского Царя, не может быть никакого исторического оправдания и прощения в народной памяти.
К сожалению, солдаты охраны и даже офицеры вели себя далеко не так прилично. Керенский увещевал их, но тщетно, привычка была уже усвоена.
Адъютанты военного министра Гучкова позволили себе закричать лицам, жившим во дворце: «Вы все продажны». Солдаты, которые отбирали у Цесаревича его игрушки, убили его козочек, воровали вещи узников и вообще вели себя хамами, заслуживают гораздо меньшего порицания.
Нельзя не отметить следующий случай. Государь, по своему обыкновению, хотел подать руку дежурному офицеру. Последний не взял протянутой руки. Тогда Государь положил ему руки на плечи и со слезами на глазах сказал: «Голубчик, за что же?» Снова отступив на шаг назад, этот господин ответил: «Я из народа. Когда народ вам протягивал руку, вы не приняли её. Теперь я не подам вам руки…» Отъезд из Царского Села состоялся ночью 31 июля (13 августа). Цесаревичу только что исполнилось 13 лет. Керенский разрешил Великому Князю Михаилу Александровичу проститься с братом. Никого другого из членов Императорской Фамилии Государь не видел. Но в эту минуту было не до вежливости. Керенский опасался Советов, бывших всецело в руках большевиков. Малейшее промедление могло оказаться опасным. Железнодорожники уже поговаривали о задержке царского поезда. Из вящей предосторожности узникам не было сказано, куда их везут. Только в последнюю минуту Они узнали, что их везут в Тобольск. Выбор этого города казался благоразумным, так как, раз выезд за границу был невозможен, арестованных необходимо было поместить как можно дальше от центра. Царской Семье было оказано всяческое внимание, Семью сопровождали все лица, которых Она пожелала взять с собою, за исключением Вырубовой, перевезённой в крепость, и некоторых трусов, покинувших своих господ. Полный список можно найти в показаниях Кобылинского, значится более 40 имён. Это было чрезмерно и впоследствии не раз причиняло неудобства… Прибыв в Тобольск, Семья 13 (26) августа разместилась в губернаторском доме, удобно для Неё устроенном, большая часть многочисленной свиты заняла соседний дом. Образ жизни в тобольском доме требовал больших расходов, Керенский же, поглощённый борьбой сперва с Корниловым, потом с большевиками, обещанных средств не перевёл.
Когда в ноябре большевики овладели властью, солдаты деморализованные комиссаром Панкратовым, потребовали себе отдельный дом, и свите пришлось поместиться в доме, где была Царская Семья.
В скором времени советское правительство сократило арестованным выдачу пищи до размеров голодного пайка с запрещением восполнить недостающее путём заработка.
В показаниях Кобылинского, Жильяра и Гиббса можно найти трогательное описание жизни Царской Семьи во время сибирского заточения.
Сначала жизнь немногим отличалась от царскосельской. Но это длилось недолго. Мелочное преследование со стороны солдат, находившихся под влиянием Панкратова и других пропагандистов, отравляло существование Семьи и Её верных слуг.
Один неуравновешенный священник имел неосторожность помянуть падших Монархов: солдаты немедленно воспретили Им ходить в церковь и стали приходить к Ним на дом присматривать при Их говений.
Не зная, какой бы извод придумать, солдатьё – ибо это уже не были дисциплинированные солдаты – потребовало, чтобы Царь снял знаки своего военного чина и Георгиевский крест. Эти революционные герои вырезали гнусные надписи на качелях Великих Княжон и сломали ледяную гору, единственное времяпрепровождение молодёжи в сибирскую зиму.