Последние дни царской семьи
Шрифт:
Юровский, кажется, вернулся в Екатеринбург к старухе-матери, которая была судебной властью отпущена на свободу. Говорят, что главный убийца служил впоследствии в качестве комиссара по страхованию жизни – печальная шутка приспешников Ленина и Свердлова [36] .
Янкель Свердлов, германский агент, красный царь и организатор убийства, сам был убит. Вот как это произошло. Рабочие Морозовских фабрик в Москве бунтовали против красной власти. Свердлов в сопровождении других комиссаров отправился туда, чтобы усмирить этих дерзких, повинных в том, что они не одобряли системы работы без хлеба.
36
О дальнейшей судьбе Юровского, Белобородова (Вайсбарта) и Голощёкина известно следующее:
Рабочие бросились на Свердлова, и когда прибыла помощь, ему уже были нанесены смертельные повреждения; скоро он умер от сотрясения мозга.
Правду скрыли. Официально Свердлов скончался от воспаления лёгких, схваченного при «геройском» исполнении служебных обязанностей. Тело его было выставлено; ему устроили торжественные похороны; его именем назвали в Москве Театральную площадь.
В то время красным приходилось плохо; бомба, взорвавшаяся в помещении, где происходило советское совещание, чуть не убила многих представителей красного самодержавия. Тогда решили достичь одним ударом двух целей: отомстить и за Свердлова, и за покушение на его сотоварищей. Тысячи жертв погибли в «чеке», где, кстати, заседал и брат покойного председателя…
Русские, достойные этого имени, погибли на войне, за исключением лишь горсти людей, бессильной бороться с противником, опустошающим Родину: противник крепко окопался за национальными предрассудками и за недостатками народного характера.
Один из главарей большевизма (Апфельбаум-Зиновьев) заявил в сентябре 1918 года, что «на 100 миллионов русских приходится 90 миллионов, с которыми стоит считаться; остальные не имеют значения, и их или принудят подчиниться, или уничтожат». Он говорил так с целью оправдать террор, который косил тогда «буржуев» и интеллигенцию. С тех пор выжившие за отсутствием хлеба смирились. А 90 миллионов, без главы, без организации, продолжают своё пассивное, но непримиримое противодействие…
POST SCRIPTUM
Автор считает полезным добавить некоторые подробности, имеющие довольно близкое касательство к поднятым им вопросам; на первом месте вопрос сговора между большевиками и немцами относительно вывоза Государя из тобольского заточения.
Доктор Рицлер, бывший помощник покойного графа фон Мирбаха, генерал Гофман, творец Брест-Литовского договора, игравший первую роль по германским делам в большевицкой России, и ещё другие лица почувствовали, что должны оправдаться перед своими «друзьями» прежней России. Это обстоятельство вызвало некоторые заявления – признаться, довольно неловкие; беспристрастия ради, изложу сущность их с полной точностью.
Сии господа утверждают, что моя версия о немецком заговоре для возведения Николая II на престол не выдерживает критики. Германия, говорят они, никогда не думала о таком предприятии, и не потому только, что она потеряла всякое доверие к личности Государя: разве восстановление монархии не шло вразрез с немецкой политикой? Расчленение России облегчает её хозяйственное использование, а первой заботой Государя было бы воссоздание национального единства. (Здесь нам слышится отзвук политики, которую Ллойд Джордж навязал Англии, восприняв её, очевидно, от немцев).
Эти благовидные доводы страдают одним большим недостатком: желая доказать слишком многое, они лишь выдают запутанность немецкого положения; они не объясняют, почему русские верили в существование плана германской реставрации. Чтобы отвести это возражение, вышеназванные лица, бывшие господа и соучастники Лениных и Свердловых, утверждают, что русские монархисты, находившиеся в Петрограде весною 1918 года, сами «выдумали» этот план о восстановлении Николая II на престоле при поддержке Германии. Но правда бросается в глаза: немцы попросту пытаются отречься от неудавшегося предприятия [37] .
37
Заявления
Приведу некоторые подробности, которые дают возможность сделать должную оценку отрицаниям господ Рицлеров, Гофманов и иных «друзей» России.
Борис Соловьёв, Анна Вырубова и их сотоварищи считаются (правильно или нет – этого мы не касаемся) действительными агентами Германии во всём этом тёмном замысле. Монархисты, о коих говорилось выше, искренне верили германским обещаниям поддержать Романовых и освободить Их; через надёжного своего сторонника им удалось доставить в Тобольск письмо, которое обещало благосклонное отношение и покровительство со стороны Германии. Ответ на эти немецкие заверения дан был отрицательный, ибо Государь, как это видно из вышеизложенного, об этом и слышать не хотел; со стороны Государыни ответ заключал поразительное требование воздержаться в будущем от всяких независимых сношений и вплоть подчиниться указаниям кружка Вырубовой. Несчастная Государыня всё ещё слепо верила в их искреннюю преданность. Мы видели, что Соловьёв, снабжённый деньгами сомнительного происхождения, отправился в Тюмень и Тобольск, где он действовал совместно с другим немецким агентом Вахтером, главным образом с целью воспрепятствовать кому бы то ни было вступить в сношения с тобольскими заключёнными. Он дошёл до того, что был посажен в тюрьму вместе с настоящими монархистами, лишь бы заслужить доверие и добиться от них раскрытия тайных сведений, которые он спешил передавать красным; этим путём он устранял все сношения с Тобольском, которые могли бы затруднить германские планы. За две недели до перевоза Государя и Императрицы на запад он благодаря своим тайным сношениям с Москвой уже знает об этом намерении. Вахтер спешно уезжает в Киев и Берлин, но Соловьёв, забыв вынуть из банка деньги, положенные на имя его товарища, принуждён остаться. До своей главной квартиры в Берлине он доберётся через Сибирь, продолжая по пути своё злое дело по запутыванию следов и скрытию правды.
Версия Рицлера, подтверждая отказ Государя идти на соглашение с противниками, бросает довольно сомнительный свет на созыв в Москве весною 1918 года съезда всех политических партий, включая и монархистов. Там, на глазах всей России, в том числе и на глазах большевиков, официальные представители Германии сделали известные уже нам предложения восстановить Николая II; потом, после вторичного Его отречения (так как сила первого подорвана его принудительным характером!), возвести на престол Наследника. По этому поводу произошёл даже раскол между умеренными партиями, желавшими Великого Цесаревича Алексея. Если верить тогдашним немецким руководителям, этот съезд и всё, что из него проистекало, был лишь комедией. Как видно, их опровержение стоит в противоречии с их действиями.
Существует ещё одно заявление из того же источника; оно оставляет вопрос о восстановлении монархии в стороне и силится доказать, что Ленин и Свердлов – по соглашению с Мирбахом, устраивая переезд Государя из Тобольска, могли весьма правдоподобно руководствоваться иными побуждениями.
По утверждению Рицлера, немцы и большевики были в равной мере заинтересованы помешать восстановлению русского фронта; боясь, что народные армии с Волги, Урала и Сибири присоединятся к своему бывшему Государю и тем приобретут большую нравственную силу, они согласились овладеть особой Государя через бессознательное посредство комиссара Яковлева. Дальнейшее известно: в это именно время евреи Московского Совета, следуя известным указаниям, сумели перехватить Романовых в Екатеринбурге и, в конце концов, устроить избиение всей Семьи. Но в наши дни можно считать установленным и не подлежащим никакому сомнению, что Ленин, который был вполне осведомлён о еврейском плане уничтожить всех Романовых, на него не соглашался и что германцы, участвуя в похищении Государя, тем самым взяли на себя тяжёлую ответственность также и в том, чем это похищение завершилось.
Таким образом, Император Николай II был не только жертвой своей верности Союзникам России; сверх того, по признанию самих Его палачей, Он умер как солдат, ожидая на своём посту случая возобновить борьбу против общего врага. Союзные армии уже ныне имеют право и обязанность считать Николая II своим геройским и главным товарищем. Союзники победили на полях сражения германский материализм. Пусть они одержат победу ещё и над большевизмом, порождённым тем же духом: только тогда воздадут они Царю-Мученику, своему товарищу по оружию, достойную честь.