Последние из Альбатвичей
Шрифт:
С ясной головой, но всё ещё напуганная, она осталась там, где была, присев в кустах, истекая кровью, дрожа и прислушиваясь к своему преследователю. Что ещё хуже, ей хотелось писать. Она лениво вспоминала своё детство и летние дневные игры в прятки. Тогда ей тоже всегда хотелось писать. Что такого в прятках, что вызывало потребность в туалете?
В лесу было тихо. Она не только не слышала существа, но и других звуков тоже не было. Ни птиц, ни насекомых, ни животных здесь не было. По мнению Эйприл, это только ухудшило ситуацию. Она ни в коем случае не была фермерской девушкой, но знала достаточно о лесах, чтобы понимать: когда в лесу такая тишина, это означает, что бродит хищник.
Пока она ждала, пока дрожь утихнет, Эйприл попыталась сосредоточиться. Ей нужно было найти дорогу или хотя бы одну из пешеходных троп, но она понятия не имела, где они находятся. Она попыталась мысленно проследить свои шаги, но её воспоминания о вечере были смутными.
Она выпивала в баре «Горящий мост» в Райтсвилле со своим парнем Томом и некоторыми из их друзей. Всё прошло не очень хорошо. Никогда не было хорошо, когда Том пил. Он не становился дураком, как это делал парень её подруги Тэмми. Том также не был жестоким или воинственным пьяницей. Вместо этого он впадал в депрессию. Чем больше он был пьян, тем сильнее углублялась его депрессия. Шесть бутылок пива и несколько стопок текилы могли привести его в самое мрачное настроение.
Эйприл не могла вспомнить, с чего началась их ссора. Не было ничего, на что она могла бы указать пальцем. Вместо этого, насколько она могла вспомнить, это была серия мелких стычек, кульминацией которых стал один большой взрыв. Том был угрюм и немногословен — мало что говорил ей и кому-либо ещё за их столом, даже когда его просили. Он продолжал пить, хотя предполагалось, что именно он отвезёт их домой той ночью, и когда Эйприл предложила ему остановиться — или хотя бы притормозить — Том огрызнулся на неё. Они спорили друг с другом прямо за столом, а их друзьям становилось всё неуютнее. Том настаивал на том, что знает свои пределы, и сказал, что Эйприл должна перестать пытаться быть его мамочкой.
В конце концов ей удалось заставить его успокоиться, а затем она попыталась подбодрить его, но ни одно из её усилий не помогло. Ему не хотелось танцевать, даже когда диджей начал играть классический рок вместо хип-хопа. Обычно она могла рассчитывать на то, что он хотя бы доберётся до AC/DC, Джекила или Кикса, но не в этот раз. Флирт с ним тоже не дал никакого ответа. Он также неоднократно в течение ночи давал понять, что недоволен некоторыми из её друзей, особенно Тэмми.
Это привело к обсуждению поездки домой — поездки, которая с самого начала была мучительной, учитывая степень опьянения Тома. Она сказала ему, что расстроена его поведением в тот вечер и его явной неприязнью к Тэмми. В конце концов, она была лучшей подругой Эйприл и должна была стать подружкой невесты Эйприл, если они когда-нибудь поженятся. Затем Эйприл рассказала о своём недовольстве и неуверенности в их длительной помолвке. Прошло уже больше четырёх лет с тех пор, как Том задал этот вопрос, но они всё ещё не приблизились к назначению даты. Том ответил, что передумал, что затем привело к плачу и крикам. Эйприл не была уверена, но ей казалось, что она могла дать ему пощёчину в какой-то момент во время той ссоры.
Спор в конечном итоге завершился тем, что Том остановился на шоссе 441, на полпути между Колумбией и Мариеттой, возле парка округа Чикис-Рок, и велел ей убираться из машины. Эйприл так и сделала, думая, что она разоблачила его блеф. Она была уверена, что он откажется, что он извинится, сломается и расскажет, что на самом деле с ним происходит, а затем они поедут домой, обнимутся и займутся любовью. Эти надежды угасли, когда она увидела, как его задние фонари поднимаются над холмом и исчезают во тьме.
Эйприл села на ограждение на обочине дороги и стала ждать.
Том так и не вернулся.
Обида сменилась гневом. Она была слишком шокированной, чтобы плакать или дуться. Она решила позвонить подруге, но потом поняла, что её мобильный телефон находится в её сумочке, которая находилась за пассажирским сиденьем в машине Тома. Выругавшись, она встала и чуть не перевалилась через ограждение, когда у неё закружилась голова. Покачиваясь, она со вздохом села обратно.
«Господи, вот же мудак!»
Она задавалась вопросом, который сейчас час? Последняя выпивка была в час ночи, и вскоре после этого они покинули «Горящий мост». Другого транспорта на дороге не было. Она услышала вдалеке несколько автомобилей и грузовиков, грохотавших по мосту шоссе 30, перекинутому через реку Саскуэханна, но ни один из них не поехал в её сторону. В это время ночи шоссе 441 было не так загружено, как шоссе 30. Спрятанный где-то среди деревьев наверху, голубь окликнул её, задавая какие-то вопросы. Она крикнула ему, чтобы он заткнулся.
Эйприл не знала, как долго она оставалась там, пьяно раскачиваясь взад и вперёд и чередуя приступы ругани, плача и криков о Томе. В какой-то момент ей показалось, что она услышала шум вертолёта, но над головой ничего не было. Несколько минут спустя ей показалось, что она услышала крики людей где-то в лесу, но и этот звук затих. Затем тишина снова наполнилась звуками ночных насекомых.
В конце концов она услышала звук двигателя. Затем у подножия холма появились фары. Она встала, намереваясь остановить машину, но потом решила, что лучше так не поступать. Что, если водитель был серийным убийцей или кем-то в этом роде? Часть её знала, что это неразумно, но текила и горе взяли верх над её логикой. В конце концов, в Центральной Пенсильвании о серийных убийцах не слыхивали. В начале девяностых был один парень из Ганновера, который убил всех этих детей в своём доме и сжёг их останки в бочке на заднем дворе. И, конечно же, все знали об ещё одном печально известном убийце, который убил многих на межштатной автомагистрали 83 как в Пенсильвании, так и в Мэриленде, прежде чем, очевидно, перешёл на другие шоссе.
Машина уже почти приближалась к ней, когда Эйприл перепрыгнула через ограждение и побрела в лес. Спрятавшись в лесу, она смотрела, как он проезжает мимо, пока его задние фонари не исчезли, как и у Тома.
На короткую секунду она услышала откуда-то из леса электронный визг, как будто кто-то включил радио или рацию. За этим последовал слабый металлический звон и притворный неразборчивый голос. Она не могла понять, кричал человек или громко говорил. Когда шумы не повторились, она решила, что либо они ей почудились, либо они пришли откуда-то издалека, возможно, из Колумбии или Мариетты. Ночью звук распространялся странно, особенно среди этих холмов.
Затем Эйприл быстро забыла о странных звуках, и её вырвало.
Когда рвота прекратилась, Эйприл почувствовала себя ещё хуже. Решив, что она слишком пьяна, чтобы даже попытаться пойти домой, она решила вместо этого переночевать в лесу возле Чикис-Рок. В лесу были хорошо обозначенные пешеходные тропы, и она решила, что если будет держаться поближе к ним, с ней всё будет в порядке. Прошли годы с тех пор, как она действительно посещала парк площадью четыреста двадцать два акра, но она помнила, что где-то внутри была беседка с видом на реку Саскуэханна. Если повезёт, возможно, она сможет её найти. Она была благодарна, что сейчас начало сентября и погода всё ещё стоит относительно хорошая. Её положение было бы гораздо более опасным, если бы она застряла здесь в зимние месяцы.