Последние из Альбатвичей
Шрифт:
«Или, — подумал Морган, — он что-то сделал со своим ребёнком и сейчас избавляется от тела, а его прикрывает жена».
Морган ненавидел подобные мысли. Он сам общался с Кэти Лафман, и она показалась ему искренней и напуганной. Она производила впечатление женщины, которая до смерти беспокоилась о местонахождении своего сына. Но хотя он проработал полицейским всего пять лет, Морган повидал достаточно, чтобы понять: каждый потенциально виновен, пока его невиновность не будет доказана.
Он собирался снова ответить Клинтону, когда над головой сверкнула молния, озарив
— Смотри! Дерево…
Молния угасла, снова погрузив поле во тьму.
— Что там было? — спросил Морган.
— Я видел, как что-то свисало с дерева, — ответил полицейский штата. — Я в этом уверен. Это мог быть манекен, вроде того, что дети вешают на Хэллоуин. Но…
Одновременно оба офицера осветили поле фонариками. Они позволили лучам скользить по дереву. И действительно, что-то свисало с одной из верхних конечностей. Это было похоже на тело.
— Какого чёрта? — один из пожарных сделал неуверенный шаг вперёд. — Посветите огнями ниже, на ветки. Думаю, их больше одного.
Морган и Форд сделали, как он просил. Все они ахнули и посыпали проклятиями. На ветвях свисали три тела.
— Пойдём, — сказал Морган, приближаясь.
Он бросился бежать. Один за другим за ним последовали остальные мужчины. Лучи фонариков покачивались вверх и вниз в темноте. Грязь плескалась у них под ногами, и дождь беспрестанно лил на них. Морган замедлил шаг, когда они приблизились к месту преступления, поскольку он уже знал, что оно действительно стало тем, чем оно стало. Джек Лафман, его сын Райан и семейная собака наверняка были мертвы, судя по состоянию их тел. Все трое были пронзены ветвями деревьев. На первый взгляд, учитывая количество повреждений их тел, казалось, что их убили перед тем, как повесить туда.
— Ох, чёрт меня побери, — прошептал один из волонтёров.
Второй волонтёр отвернулся, он громко закашлялся, а затем его вырвало на свои ботинки.
— Клинтон, — сказал Морган по рации. — Отправь всех к нам.
— Понял. Вы их нашли?
— Да.
— Всё плохо?
— Да… да, это так. Я… я никогда не видел… чтобы было так плохо.
— Нам нужно проверить их жизненные показатели, — сказал Форд. — Они всё ещё могут быть живы.
Морган втайне сомневался в этом, но держал эту мысль при себе.
— Я тебя пропускаю вперёд, — сказал он. — Хотя я не знаю, как, чёрт возьми, мы собираемся до них добраться. Кто бы это ни сделал… у них, должно быть, была лестница или что-то в этом роде. Верно?
— Или так, — ответил Форд, — или они были пятнадцати футов ростом.
— Эй, ребята? — Морган обратился к волонтёрам. — Можете ли вы подождать немного в стороне? Теперь это место преступления. Нам нужно действовать с большой осторожностью. Наша главная задача — обеспечить сохранность этого места.
Они понимающе кивнули, дрожа под дождём. Морган и Форд переглянулись и шагнули вперёд. Морган почувствовал что-то твёрдое под пяткой. Он посмотрел вниз и увидел маленький белый камень, торчащий из грязи. Когда он осветил землю фонариком, он заметил ещё два камня, таких же, как тот,
— Посмотри на это, — сказал Форд, освещая фонариком основание дерева.
— Следы?
— Нет. Земля выглядит… странно. Как будто здесь что-то выдернули с корнем. Но всё, что я вижу, это дерево, и, очевидно, оно всё ещё стоит. Там также кровь, смешанная с грязью. Ветви не позволили дождю смыть её прочь. И она далеко от тел. Не может быть, чтобы она просто капала сверху.
— Значит, их убили там, а затем повесили…
Морган так и не закончил, потому что в этот момент дерево зашевелилось, и всё, что он мог делать, это кричать.
2
Леви Штольцфус проснулся от стука во входную дверь. Он был благодарен за это. Ему снова снилась Ребекка. Это был тот же самый сон, который снился ему всегда: Ребекка, когда они были моложе, танцевала на кукурузном поле, смеясь, игриво дразнила его. Как всегда, он бросился в погоню, взволнованный перспективой оказаться с ней в таком укромном месте, где их наверняка не обнаружат старшие. И, как всегда, ей удавалось быть на два шага впереди него. Её смех отзывался эхом. Над головой щебетали птицы. Их палило солнце, жаркое и манящее.
А потом сон сменился, потому что, опять же, так всегда происходило, и в реальной жизни, и во сне. Он пробрался сквозь вертикальные стебли кукурузы и увидел Ребекку, лежащую на земле с открытыми, но ничего не видящими глазами, растопыренными ногами и светлыми волосами, выбивающимися из-под криво связанного пучка на голове. Её платье было разорвано в клочья, и она тоже. Её кожа, прежде кремового цвета, теперь стала красной, как и её изорванная одежда и земля вокруг неё. Затем кукуруза зашуршала, и он услышал смех демона.
Зевая, Леви взглянул на цифровые часы на тумбочке и увидел, что до полуночи оставалось двадцать минут. Он проспал всего несколько часов. Он сел на кровати, вытянул руки и ноги, когда стук раздался снова, на этот раз громче. Если бы он не спал, он бы узнал о присутствии звонившего ещё до того, как они подошли к двери. Действительно, большинство людей никогда бы не зашли так далеко. Это гарантировалось рядом механизмов оповещения в виде мистических оберегов и защитных кругов. Они образовали невидимый барьер между краем двора и входной дверью, каждый сильнее предыдущего. Лишь немногим людям удавалось пройти сквозь них беспрепятственно и не вызвав тревогу. Это означало, что у ночного посетителя либо было разрешение пройти, либо он был достаточно силён, чтобы прорваться. Однако он сомневался в каких-либо гнусных намерениях просто потому, что его собака Кроули, которая была привязана на заднем дворе, залаяла бы при первом же ощущении неприятностей. Молчание Кроули означало, что он знал звонившего или что звонивший не собирался причинять вреда.