Последние из Альбатвичей
Шрифт:
Стерлинг развернулся и направился обратно под дождь, пробежав через двор. Леви вошёл внутрь и вернулся в свою спальню, где взял с тумбочки тонкую, потрёпанную и явно старую книгу. Тусклый свет спальни отражался от крошечных выцветших золотых букв на обложке.
«Пау-вау, или Давно потерянный друг: собрание загадочных и бесценных искусств и средств, применимых как для человека, так и для животных».
Со многими доказательствами.
Об их достоинстве и эффективности в лечении болезней и победе над духами, бoльшая часть которых никогда не публиковалась до тех пор, пока
Джон Джордж Хохман.
Книга была семейной реликвией. Прежде чем передать её ему, она принадлежал деду Леви, а затем его отцу. Леви никогда не выходил без неё из дома, даже для такой тривиальной прогулки, как прогулка через улицу. На первой странице книги было написано следующее: Тот, кто носит с собой эту книгу, защищён от всех своих врагов, видимых или невидимых; и кто имеет при себе эту книгу, тот не может умереть без святого тела Иисуса Христа, ни утопиться ни в какой воде, ни сгореть ни в каком огне, и ему не может быть вынесен какой-либо несправедливый приговор. Это было его главное оружие — полное издание основного гримуара пау-вау. В отличие от разбавленных общедоступных версий, которые можно найти в интернете, это издание содержало всё, что ему нужно для работы в своём ремесле — если, конечно, противник, с которым он столкнулся, не был невосприимчив к способам пау-вау. Это случалось с Леви не раз за время его карьеры, поэтому он хорошо разбирался и в других магических дисциплинах.
Он надел чёрный матерчатый жилет со множеством глубоких карманов. Как и книга, жилет явно был потёрт. К тому же в эти дни он слишком плотно прилегал к его талии, как заметил сам Леви. Он сунул книгу в карман жилета, расположенный прямо над сердцем, а затем достал с вешалки у двери свою широкополую соломенную шляпу. Он надел свои чёрные туфли. Затем он вышел на улицу и перешёл дорогу. Капли дождя стучали по полям его шляпы. Он прошёл мимо полицейского автомобиля без опознавательных знаков. Двигатель тихо тикал.
Стерлинг и ещё один мужчина стояли на крыльце дома Майерсов. Незнакомцу на вид было около тридцати пяти лет, он был гладко подстрижен, с волосами песочного цвета и аккуратно подстриженной бородкой. На нём был коричневый плащ и брюки такого же цвета. Цвет его лица был бледным, как будто он только что переболел вирусом. Леви подавил улыбку, получая удовольствие от того, что защита его дома сделала своё дело. Тем не менее, он не чувствовал никаких злых намерений со стороны вновь прибывшего. Его аура была нормальной, а его поведение и язык тела не намекали на злобу или агрессию.
— Вот он, — сказал Стерлинг посетителю, когда Леви поднялся на крыльцо.
Мужчина протянул руку.
— Мистер Леви Штольцфус?
— Вы можете называть меня так, — Леви пожал ему руку.
Ладонь мужчины была мокрой и липкой.
— Детектив Крафт, региональная полиция округа Йорк. Спасибо за встречу.
— С удовольствием, детектив.
— Извините, что заставил вас выйти в такую погоду, — сказал Крафт. — Я говорил мистеру Майерсу, что мне внезапно стало плохо по пути к вашей двери.
— Уверяю вас, детектив, это не проблема. Мне жаль слышать, что вы приболели. Надеюсь, теперь вы чувствуете себя лучше?
— Да. Жена мистера Майерса была так любезна, что дала мне немного безалкогольного имбирного пива. Кажется, это сработало. Немного успокоило мой желудок.
— Имбирь действительно обладает целебными свойствами, — согласился Леви. — К сожалению, большинство безалкогольных напитков с имбирным элем на самом деле не содержат настоящего имбиря. Однако я подозреваю, что именно напиток успокоил ваш желудок.
— Может быть.
— Итак, — сказал Леви после паузы. — Что я могу для вас сделать, детектив Крафт?
— Что ж, честно говоря, сэр, нам нужна ваша помощь. До того, как я перешёл в Йорк, я работал полицейским в Ганновере. Я служил с детективом Гектором Рамиресом. Фактически, мы вместе учились в академии. Вы его знаете?
Леви на мгновение задумался, а затем медленно кивнул.
— Я не знаю его лично, но мне знакомо его имя. Я думаю, что мой друг однажды разговаривал с ним по телефону. Несколько лет назад он участвовал в расследовании убийства в Лощине ЛеХорн, это же был он?
— Да, это был он. Он был ведущим следователем той весной, когда были совершены все убийства.
— И вскоре после этого он ушёл на пенсию. Если я правильно помню сообщения СМИ, он сопровождал писателя Адама Сенфта в лес в ночь резни.
— Мистер Штольцфус, хотя я уважаю вашу веру амишей…
Леви рассердился на этот комментарий. Он ненавидел, когда кто-то автоматически предполагал, что он амиш, просто потому, что он предпочитал длинную бороду и простой дресс-код своего прежнего народа, или потому, что он всё ещё водил багги, а не машину. Да, он был амишем, но это было очень давно. Его изгнали, и отлучение стоило ему всего — семьи, друзей и общества. Даже его самоощущение, на короткий период. Он больше не был амишем. У него был телевизор, компьютер и мобильный телефон. Он глубоко вздохнул, упрекая себя за заносчивость. Разумеется, детектив не мог этого знать. Леви снова сосредоточился на нём, прислушиваясь к тому, что он говорил.
— Мне очень жаль, детектив, но я не совсем уловил это. Не могли бы вы повторить?
Тон Крафта стал лаконичным.
— Я сказал, что не люблю играть в игры, мистер Штольцфус. Я точно знаю, что вы были связаны с Адамом Сенфтом. Вы были там в ночь его смерти, после того как он сбежал из психиатрической больницы «Белая роза». Не нужно притворяться дураком или притворяться, что вы знаете об этом только через сообщения СМИ.
— Вы подразумеваете, что я… — Леви остановился, не зная, как действовать дальше.
Он не хотел ввязываться в свою вину, поскольку именно он, по сути, помог писателю сбежать из рассматриваемого учреждения и, более того, нёс прямую ответственность за последующую смерть этого человека.
— Успокойтесь, мистер Штольцфус. Я здесь не для того, чтобы арестовывать вас или вовлекать вас во что-либо. Я поднял этот вопрос только потому, что у детектива Рамиреса были некоторые довольно… неортодоксальные… убеждения прямо перед тем, как он вышел на пенсию. Вера в сверхъестественное. Убеждения, которые я разделяю.