Последние первые планетяне
Шрифт:
Впрочем, предаваться рассуждениям о толерантности сейчас было не время и не место. Довольный хоть какими-то скудными данными, Давыдов отпустил работниц борделя, а затем приказал Максим не мешкая отправляться к Леоновой и сверить показания прочих очевидцев.
– Обязательно свяжись с близнецами и обрисуй картину! – выкрикнул Николай, когда девушка спускалась по лестнице. – Пускай заканчивают на шахте и несутся обратно в город! А Камилле скажи связаться с Хоевым! Может, старик в курсе, у кого поузнавать про машину! Я за вещами Ящинского и спущусь! Давай, не теряем ни минуты! – подогнал он скорее самого себя, потому как фигура Максим уже скрылась в вестибюле первого этажа.
Давыдов
Так пролетел миг-другой; офицер сделал глубокий вдох и огляделся в ужасе, что кто-то мог увидеть его в таком состоянии. К счастью, коридор оказался пуст. Все работницы борделя попрятались по комнатам, а управляющая увела «пострадавшую» к себе в кабинет, как только полицейские закончили допрос. Лишь бледные мраморные статуи, часть вычурного убранства заведения, сверлили начальника тяжелыми, но не осуждающими взглядами.
Будто этим проклятым изваяниям есть дело до людских бед, фыркнул Николай. Ему почудилось, что одна из фигур оскалилась в ответ, и, испуганно вздрогнув, Давыдов помчался за вещами похищенного прелюбодея.
18
Ранним утром на второй день после очередного потрясшего Борей-Сити происшествия Николай Давыдов торчал в кабинете городского мэра и, в напряженном ожидании расхаживая по офису взад-вперед, вертел в руках шляпу. Сергея Леонова не было на месте. Он проводил совещание с работниками продовольственной службы этажом ниже, и на пару десятков минут комната оказалась в распоряжении офицера. Николай отчаянно старался занять себя, однако в окружении, на его вкус, не находилось ничего по-настоящему занимательного.
На самом деле Давыдов бывал тут уже раз в компании Камиллы Леоновой. Через день после пожара на ферме «Большой Рог» они вдвоем приходили отчитаться о случившемся на Тракте и точно так же не застали градоначальника на месте. Тогда Камилла, чтобы скоротать время, поведала старшему офицеру, что офисы мэров шахтерских поселений, как Борей-Сити, да и любых других крохотных городишек на Западе – это своего рода исторические выставки; настоящая сокровищница для людей, вроде Михаила Моргунова, которые помешаны на том, чтобы приложить руки к прошлому. Все дело в том, что, по обычаю, каждый градоначальник имеет право привнести в интерьер выделенного рабочего пространства одну-единственную вещь. Потому всякий элемент здешнего декора является неизбежно напоминанием о временах правления того или иного человека: заметного в историческом разрезе или порой не слишком. Тринадцать мэров – дюжина вещей, так сказала Камилла. Первая рукописная карта города, из той эпохи, когда Борей-Сити еще не успели подключить к сети; громадная, как транспарант, цифрография с церемонии открытия шахты; знаменитое ружье мэра Логинова, из которого, если верить легенде, градоначальник перестрелял полтора десятка грабителей банка и самого Бешеного Пса Золотова. Еще много разных вещей, без устали кричащих о богатой истории города. Вещей пока что на одну меньше, нежели мэров. Дядя Камиллы еще не выбрал свою – но обязательно выберет, как придет время сдавать пост.
С необычайной гордостью и ностальгической теплотой девушка рассказывала обо всем этом. О том, как они с кузенами, еще детьми, воровали ключ-карту и пробирались в кабинет во время обеда или по вечерам, когда все уходили, и рассматривали вещи, пока не хватятся. Давыдов же глядел на эти предметы и не видел, к своему сожалению, ничего действительно примечательного – ни крупицы величия. Только карту, давным-давно не актуальную; снимок людей, умерших больше века назад, чьи имена никто не запомнил; орудие убийства – по сути, очередное подтверждение стереотипу о кровавом наследии Запада. Странные эти фронтирцы, думал Николай. Считают подобное мнение жителей Большого Кольца о себе омерзительным и все-таки держат ружье, унесшее немало жизней, напоказ – как проводник светлой памяти по безвозвратно ушедшему времени.
Даже в лучшие дни Давыдов не понимал этой извращенной логики. А уж в худшие, как теперь – и подавно.
Наконец на часах пробило десять. Совещание с «продовольственниками» завершилось, и в холле послышалась тяжелая поступь быстро приближающегося к офису хозяина. Еще миг, дверь отворилась, и Леонов собственной персоной ступил на скрипучие полы кабинета, кривя улыбочку: посередине между искренним удовольствием видеть симпатичного ему начальника полиции и нежеланием портить настроение дурными вестями. Точно такую улыбку Давыдов наблюдал в прошлый раз; и вообще подозревал, что члены администрации надевают подобное выражение утром, выходя из дому, как остальные надевают шляпы и сапоги, и не расстаются с ним до самого вечера.
Николай, в свою очередь, был сдержан и пожал мэру руку, не изменив лица вовсе.
– Ну и времечко вам выпало, господин Давыдов, – меж тем заговорил градоначальник и, обойдя монолит красного дерева, притворяющийся столом, устало опустился в кресло. Он показал офицеру, куда можно присесть, и, когда Николай устроился, продолжил: – Чес-слово, катастрофа, – вымолвил Сергей. – Точно с пропажей старины Громова рухнула дамба или еще что. Только вместо пресной воды город затопило дерьмом и помоями, пардон. Это месиво из злоключений теперь нам по самое горло.
Давыдов скептически пожал плечами, однако все же ответил:
– Правы люди. Многое в городе держалось на Громове. Все как с цепи сорвались.
– Что правда – то правда, – закивал Леонов, ничуть не обидевшись на преуменьшение его собственной власти. Как показалось Николаю по первым двум встречам с этим человеком, Сергей слыл эдаким хитрецом, который не берет на себя больше ответственности, нежели не доставляет ему неудобств. Их с Василием Громовым союз в этом смысле прекрасно подходил градоначальнику. Но теперь приходилось самому расхлебывать часть паршивой каши, и дядю Камиллы это заметно раздражало. – Однако не будем отнимать друг у друга время… что там с чертовыми фермерами? – спросил он сердито.
– Разве город только об этом не говорит?
– Предпочитаю не доверять пустой салонной болтовне. Хотя, стыдно признать, люблю иной раз подслушать что-нибудь пикантное…
Николай даже не улыбнулся.
– Пойду-ка с начала, чтобы нам не запутаться, – вымолвил он и, закинув ногу на ногу, аккуратно пристроил сверху шляпу. – Закрутилось все на мой второй день в городе. В обед в управление поступил звонок. Сообщили, что на Тракте заварушка…
– За дело взялся Антон Минин? – уточнил градоначальник.
Давыдов настороженно кивнул.
– Дело взял Минин, – подтвердил он. – Первый помощник, как ни крути. Если имеете в виду, что стоило отозваться на вызов самому… пожалуй, на тот момент от меня было меньше проку, чем от первого встречного. – Старшина выразительно поглядел на Леонова, однако мэр не возражал. Верно, он и не имел в виду, что не следовало доверять Антону это потенциально проблемное дело. – В общем, Минин прибыл на место, – тогда продолжил рассказ Николай. – Как он доложил, на одном из объездных путей, где-то неподалеку от водонапорной башни, произошла вооруженная стычка между членами семей Акимовых и Ящинских. Если я верно понимаю, причиной конфликта стала земля, по которой пролегает дорога…