Последние сто дней рейха
Шрифт:
Ведущий стал спешно искать на карте три стадиона Дрездена. "Ты отметил не тот стадион", — сказал он и затем, посмотрев повторно на карту, облегченно вздохнул: "Нет, все верно, продолжайте". Он явно видел красное пламя рядом с нужным стадионом. "Привет, ведущий маркировщик, указатель цели находится примерно в ста метрах к востоку от точки".
До начала бомбардировки оставалось восемь минут. Остальные «москито» стали сбрасывать бомбы указатели цели на то же место. Смита беспокоило, увидят ли бомбардировщики сквозь тонкий слой облаков указанные для бомбометания места. Он вызвал по рации одного из «ланкастеров», который сбросил
— Контролер вызывает третьего. Сообщите, видно ли свечение.
— Вижу через облака три указателя цели. Смиту послышалось "зеленые указатели цели" и он похвалил летчиков:
— Молодцы. А красные видите?
— Я только красные и вижу.
Объявление о воздушной тревоге передали по радио только в 10 часов 9 минут, и граждан попросили укрыться в убежищах. Жители сделали это, но с неохотой, так как все еще не верили в возможность реального налета. На железнодорожной станции Старого города выключили освещение. Многие крестьяне из восточных земель никогда прежде не слышали сигнала воздушной тревоги и теперь в смятении толпились, пытаясь найти убежища, о которых настойчиво продолжали твердить громкоговорители.
В 10 часов 10 минут летчики получили приказ бомбить указанные осветительными бомбами цели. С земли не было никаких намеков на обстрел, и Смит приказал бомбардировщикам опуститься ниже, чем это планировалось первоначально. Вскоре на город посыпались огромные фугасные бомбы.
В 4 часа 40 минут утра экипажи американской 8-й Воздушной армии получили информацию о двух главных целях предстоящего налета: Дрездене и Хемнице. 1-му авиакрылу был отдан приказ бомбить Дрезден: 450 "летающих крепостей" должны были бомбить сортировочную станцию и железнодорожный вокзал Нойштадта на северном берегу Эльбы. Штурманы получили указание взять курс на Торгау, а затем подняться вверх по Эльбе еще семьдесят километров до следующего крупного города — Дрездена. К 6. 40 экипажи уже сели в самолеты, но затем вылет на задание отложили, и первые самолеты взлетели только в восемь утра.
Над Зюйдерзее к бомбардировщикам присоединились 288 «мустангов». Половина истребителей должна была сопровождать бомбардировщики, а вторая половина — атаковать на бреющем полете подходящие цели.
Поскольку между Дрезденом и внешним миром связь прекратилась уже в первые минуты налета, то все подробности ужасного события дошли до Берлина только в конце дня. В предварительном официальном отчете речь шла о 100 000 [24] погибших и полном разрушении древнего и священного города. Поначалу Геббельс отказался поверить в это. Потом он разразился рыданиями, а когда успокоился, то стал винить во всем Германа Геринга.
24
24 По оценкам историков, писавших историю ВВС США, погибло от 25 000 до 30 000 человек. В своей работе "Разрушение Дрездена" Дэвид Ирвинг пишет о 135 000 погибших в результате бомбардировок. Приводимая им цифра кажется более реальной (прим. ред.).
"Будь моя власть, я отдал бы этого трусливого и никчемного рейхсмаршала под суд, — возмущался Геббельс. — Его следует судить народным судом. На этом паразите огромное бремя вины из-за его бездействия и заинтересованности только в своем комфорте! Я ведь предупреждал фюрера".
Британцы узнали о бомбардировке Дрездена в шесть часов вечера по радио. Было объявлено,
Глава 8
Война и мир
Ранним утром 14 февраля Геббельс и его офицер по связям с прессой Рудольф Земмлер поехали на встречу с Гиммлером, который отдыхал в санатории своего старого друга, доктора Гебхардта. Это укромное местечко в Гогенлихене, в 110 километрах к северу от Берлина, стало неофициальной штаб-квартирой Гиммлера, который любил здесь бывать в одиночестве и тишине. Официальным предлогом для его пребывания здесь было лечение воспаленных миндалин, но на самом деле рейхсфюрера беспокоили нервы — его потрясло совещание у Гитлера накануне, когда Гудериан и Гитлер не на шутку сцепились из-за него.
За несколько дней до этого Геббельс за обедом по секрету сказал Земмлеру, что собирается заручиться поддержкой Гиммлера в его далеко идущих планах по изменениям в правительстве, в котором сам Геббельс хотел занять пост рейхсканцлера, а Гиммлеру предстояло стать главнокомандующим вооруженными силами. Именно в этот момент певец стал петь по радио отрывок из оперетты Легара "Не хватай звезд, дорогой". Фрау Геббельс расхохоталась, и Геббельс раздраженно попросил выключить радиоприемник.
Земмлеру не разрешили присутствовать на встрече Геббельса с Гиммлером, и на обратной дороге в Берлин царило молчание. Земмлер догадался, что беседа прошла не очень хорошо.
В полдень к Гиммлеру пришел еще один посетитель, генерал Венк, начальник штаба, которого ему навязал Гудериан. Ставший фактически командующим группой армий «Висла», Венк хотел как можно быстрее вернуться на фронт, где вот-вот должно было начаться наступление на правый фланг войск Жукова, но Гиммлер, прежде чем приступить к рассмотрению дел, предложил пообедать.
— После обеда я не смогу вести разговор. Мне надо торопиться на Одер, туда, где я должен быть, — прямо ответил Венк.
Зная, что его враги в Берлине распространяют анекдоты о том, что командный пункт Гиммлера находится в недосягаемой дали от линии фронта, Гиммлер прямо спросил Венка:
— Вы хотите сказать, что я трус?
— Я ничего не хочу сказать, рейхсфюрер. Я хочу быть там, где смогу выполнить свой солдатский долг, — ответил Венк.
Он объяснил, что будет вести боевые действия на восточном берегу реки, с тем чтобы выиграть время для укрепления линии обороны к западу от Одера и дать возможность спастись беженцам.
Проблемы, с которыми предстояло столкнуться Венку, еще не имели прецедента в боевых уставах. Группа армий «Висла» фактически представляла собой два фронта: первый, и самый главный, протяженностью 250 километров по реке Одер предназначался для защиты Берлина; второй защищал Померанию слабая, извивающаяся линия обороны по Одеру на западе и далее к востоку, к реке Висла. Еще дальше на востоке находились немецкие очаги сопротивления, одни совсем маленькие, другие побольше — на всем пути до Латвии. Одним из крупных оборонительных точек был Данциг, куда устремились несколько потоков беженцев из Восточной Пруссии, однако войска под командованием Рокоссовского, также устремившиеся к Данцигу, уже отрезали им пути отхода. Единственной надеждой оставалось перейти реку по льду к Нерунгу, узкой полоске земли, отделявшей Хафф от Балтийского моря.