Последние ворота Тьмы
Шрифт:
Они брели, опустив головы, и Лэйми зло выругался, обнаружив, откуда исходит манивший их свет.
Они вышли прямо к обрыву. За широкой равниной замерзшей реки виднелись низкие, пологие холмы, испятнанные темным кустарником - их необозримый простор, залитый тусклым гнойным сиянием затянувших всё небо зеленовато-бурых туч, выглядел угнетающе. Недалеко от города свечение обрывалось, словно обрезанное ножом.
Какое-то время они молча осматривались, потом Лэйми заметил слева, над крышами, огромную прямоугольную тень. Насколько он помнил истории Вторичного Мира, это была стена Старого Города. О том, взяли ли
Они пошли на восток по узкой тропе между разномастными заборами и береговым обрывом, но идти оказалось тяжело. Им приходилось поддерживать друг друга - тропа была неровная, иногда заметно наклоненная к реке, и пробираться по ней удавалось с большим трудом - никаких ограждений тут не было, лишь крутой, покрытый снегом склон высотой, быть может, в сотню метров. Кое-где он обрывался прямо в страшные, черные, парящие разводья, кое-где сменялся разделенными узкими оврагами, косо сбегающими вниз увалами - там, в глубине, тоже текла парящая темная вода.
Несколько раз Лэйми видел далеко внизу, на льду реки, людей - довольно многочисленные группы. С такого расстояния и в темноте он не мог их не разглядеть - просто темные пятна, - но они все шли к городу, и это показалось ему странным. Кто мог выходить из этой мглы за холмами, мглы, в которой он дважды замечал страшные желтые огни, так похожие на жуткий небесный свет?
Пробираясь над очередным оврагом, он заметил на его дне такие же группки и поёжился - их манило жерло коллектора, ведущего в подземелья города. Чуть позже их окликнули с реки. Слов Лэйми не смог разобрать, но интонации были исполнены столь скотской злобы, что ему стало просто страшно. Конечно, взобраться на этот обрыв немыслимо, - но если твари нападут на них с другой стороны...
Его передернуло. Он промерз до костей, но когда его кожа высохла, выносить холод стало полегче, - по крайней мере, он не чувствовал, что замерзает насмерть. Боль слабее не стала, но её Лэйми мог терпеть.
К счастью, ещё минут через пять они выбрались к залитому медно-рыжим светом пустому шоссе, идущему между речным обрывом и Стеной - около ста метров в высоту, она замыкала Старый Город с трех сторон, кроме восточной. Она была отлита из монолитного базальта две или три тысячи лет назад, ещё во времена основателей Джангра. У фундамента её толщина была метров двадцать, у гребня - около восьми. В ней не было ни одного прохода.
С востока Старый Город защищал ров, тоже шириной метров в двадцать, с отвесными бетонными бортами. Дно его сплошь покрывали бетонные же глыбы с жутко торчащей арматурой. До него было этажа три, и ярко освещенные окна гигантских зданий за ним говорили, что защита эта не напрасна.
К северу ров обрезался обрывом, к югу тянулся, насколько хватал глаз. Шоссе пересекало его по мосту, но от Старого Города его отделял чудовищный косой срез Стены. Им оставалось лишь идти вдоль рва до другого моста - но его нигде видно не было. Однако...
Вдали, на юге, над морем низких заснеженных крыш, возвышалось другое многоэтажное здание с освещенными окнами, уступчатое, похожее на горный хребет, - если Лэйми не ошибся, здание Инициативы Эменная, ещё более богатой и влиятельной здесь, чем в Пауломе.
Они пошли к нему, испуганно оглядываясь, - с востока уже доносились исступленные вопли, а на снежной белизне
Свет здесь не горел, - во всем районе не было видно ни одного огня, - но очень скоро они заметили первых тварей: те небольшими группками сновали туда и сюда. Затем их стало так много, что каждый раз, пересекая переулки, они подолгу ждали, пока те окажутся пусты в оба конца, насколько хватал глаз.
Лэйми словно оказался в аду - его руки, живот, бедра были ободраны бесконечными заборами, через которые он перебирался, утопающие в мокром снегу босые ноги выли от боли, остальное тело болело лишь немногим слабее, кроме, разве что, головы - как оказалось, длинные волосы имеют не только эстетическую ценность. Но самым мучительным его ощущением был всё же душивший его липкий страх, и его сердце бешено колотилось, вот-вот готовое выпрыгнуть из груди.
Ему очень хотелось поверить, что всё это происходит в каком-то чудовищном сне, - он не представлял, что может так сильно бояться за свою жизнь, за жизнь Лэйит, за Охэйо. Не очень приятно сознавать, что тебя в любой миг могут убить. Он вздрагивал от каждого шороха, пока не начал бояться уже сойти с ума. Каждый раз тревога оказывалась ложной. Твари шли мимо, не замечая их, но это приносило не облегчение, а только продолжение муки.
Всё это длилось, казалось, уже целую вечность - и Лэйми непритворно удивился, обнаружив, что забор, из-за которого он выглядывает, отделен лишь улицей от ворот Инициативы. Её защищала частая решетка из заделанных в бетонный фундамент толстых стальных прутьев высотой метров в шесть. С возвышавшихся за ней ажурных прожекторных вышек падал яркий свет; их дополняли стоявшие за оградой желтые фонари. Людей в обширной пустом дворе видно не было, но снаружи у ворот толпились одержимые - сотни две или три.
8.
– И что теперь?
– зло спросила Лэйит.
– Мы перелетим забор, бодро помахивая ресницами?
– Нет. Попробуем прорваться, - Охэйо полез в сумку и вытащил длинную тонкую гранату.
– У меня есть сюрприз для этих гадов.
– Не думаю, что нам стоит...
– начал Наури, но Аннит уже зубами вытащил чеку. Широко размахнувшись, он метнул гранату - однако, не в тварей, а куда-то в сторону. Она со стуком покатилась по земле и негромко разорвалась. В воздухе заклубилось облако белесого пара. Ветер снес его на тварей, и вскоре там началось нечто странное, - они всё задергались, падая на землю и корчась в конвульсиях.
– Что это?
– спросил Лэйми.
– Что-то фосфорорганическое, - Охэйо пожал плечами.
– Оно нарушает передачу нервных импульсов или делает её гиперактивной, точно не помню. Я стащил эту штуку в Подгороде. Жалко, что только одну.
– И не сказал нам?
– возмутилась Лэйит.
– Я не был уверен, что подействует. У Переродившихся другая биохимия, но здесь изменения зашли, похоже, не очень далеко. В Одиноком Городе могло быть иначе.
Теперь на земле корчилось уже сотни две Переродившихся. Их конвульсии страшно напомнили Лэйми конвульсии отравленных тараканов. Несколько десятков тварей ещё держались на ногах, но явно полностью утратили ориентацию.