Последний американец
Шрифт:
Ну не говорят даме серьёзных вещей, на свидании! О цветах, погоде, любви, о ней самой — да! Но не о войне!
Он сам не сильно понимал, куда делась вся его прежняя тактичность и обходительность.
Тем не менее, Карменсита эту игру приняла. Чтобы хоть как — то загладить вину, Сергей вильнул на воспоминания о школе. О ребятах, которых он там оставил. Вспомнил несколько смешных случаев, слегка разрядив напряжённую атмосферу.
— Ты всегда верил в то, что говорил. — с лёгкой улыбкой заметила Кармен, — Даже когда рассказывал
— Сказка ложь, но в ней намёк, всяким умным в ней урок! — переиначил Диего русскую пословицу. — часто в тех сказках, что нам рассказывали в детстве, которые читали, когда чуть подросли, правды жизни во сто крат больше, нежели в сотне томов умных книжек.
— Ты наверное прав… Мне мама часто рассказывала сказки, когда я была маленькой. И сейчас, после твоих слов… мне кажется ты опять прав.
— Я говорю то, во что верю. — слегка извиняющимся тоном сказал Диего — Сергей.
— Знаю…
Кармен отодвинула пустой бокал от себя, сложила руки на столе и положила на них голову. Вид у неё был грустный.
— Расскажи сказку! — неожиданно попросила она.
— Сказку?! — опешил Сергей.
— Сказку… Как ты рассказывал тем, своим ребятам. Я помню… Я тогда опоздала. А они сидели и слушали. Расскажи ту самую. Она какая — то особенная была…
Диего — Сергей покачал головой. Как он думал о себе, — сказочник из него никакой. Но тем детям его сказки очень нравились. Даже сделанные вот так… непрофессионально. «На коленке». Он припомнил тот случай и медленно, тихо, чтобы не слышали всякие прочие, начал сказывать.
— За тридевять планет, за бездной светолет, за великими звёздными просторами, за чёрными дырами, за светлыми туманностями живёт — не — тужит планета. На которой люди давно забыли что такое война. Забыли потому, что давно поняли, что дружить лучше чем воевать, что если силы направить не на изобретение новых пушек, а на счастье людей, то оно рано или поздно наступит. И они давно — давно, сложили всё оружие в большую кучу и отправили её на солнце. Чтобы оно там сгорело безвозвратно и никто его не смог больше ни найти, ни тем более применить.
И действительно зачем, если на звёздах так много места, там так много планет, которые только и ждут, чтобы их освоили, чтобы на них поселились люди. Даже тёмный космос, если приложить достаточные усилия, можно обжить. И жить не тужить. Счастливо.
Но шло время, и им всё равно приходилось сражаться. Не друг с другом. И не против людей. Они теперь сражались с самой природой, отвоёвывая у Хаоса и Тьмы новые кусочки для освоения. Для превращения их в цветущий рай.
И они поняли, что сражаясь за своё счастье, против войн, против смерти, они всё равно стали Воинами. И враг у них не другие люди, как было в прошлом, не другой разум, который они неизбежно встретили среди звёзд. А Великий Хаос, Великой Бездны. Он и только он был врагом им всегда. Он стремится погасить огонёк разума, где бы он ни был. В том числе и сея раздоры между людьми. Убивая их души.
Люди поняли, что на самом деле, все кто имеет разум в этой вселенной, не враги им. Потому, что они изначально мирозданием поставлены противостоять Великому Ничто. А победить эту Тьму Предвечную, Великий Хаос, можно только поднявшись к звёздам и соединив всех имеющих разум в Великое Кольцо. Кольцо великой силы.
И они приходят к каждой юной цивилизации, чтобы обратить их взоры к небу. Чтобы и их позвать на звёзды, чтобы они перестали воевать между собой, взялись за руки, или что у них там вместо рук, и жили счастливо.
Чтобы великий поход Разума среди звёзд никогда не прервался.
— Красивая сказка… — сказала Карменсита, не поднимая головы. — Жаль, только сказка. А вот здесь и сейчас — война.
— Мы можем сказку сделать былью. Если сильно захотим.
Сергей сделал ударение на слове «сделать».
— Но как сделать сказку былью, если для неё нужны не сволочи, а люди. Благородные, и сильные. Свободные от… этой крысиной привычки грызть друг другу глотки даже за пустяки. Свободные от алчности.
— В нашем обществе, — подчеркнул Сергей, — есть один предрассудок. Он от нашей пропаганды. Что все люди рождены сволочами и с этим ничего не поделаешь.
— А разве это не так?! — с сомнением спросила Карменсита.
— Не так. Далеко не так. Люди изначально рождаются чистыми. И только окружение их делает бешеными крысами, тупицами, животными.
— И ты ищешь тех, кто ещё не до конца оскотинился?
— Да. И первый признак того, что человек ещё не до конца сгнил, что его можно поднять — чувствительность к красоте. Та, которая не переводит ничего тут же на деньги. Которая просто готовность жить этой красотой и бескорыстно ею делиться с другими.
Карменсита кивнула и подняла голову.
— Меня всё мучает вопрос: почему ты тогда повёл меня на тот луг? — спросила она. — Почему ты показал мне Ветер Звёзд? Ведь другим вся эта красота — пустой звук и ничто. Ведь я могла оказаться той самой пустоголовой стервой, которых миллионы.
— Но ведь в отличие от других, от тех «которых миллионы», ты поняла. Ты смогла понять. Понять и себя тоже.
— Ты знал это?.. Что я смогу.
Диего кивнул.
— Ты страшный человек, Диего. Ты показал людям сказку. Показал, что в ней можно жить. И отобрал её.
— Не я отобрал её.
— А кто же?
— Не это важно. Важно то, что вы эту сказку можете вернуть. Чтобы жить.
— Как? Ведь вокруг одни идиоты. С ними там не жизнь, а всё та же война получится.
— Не все идиоты. Ты видела нашу компанию. И таких много. Даже здесь, в Центре Подготовки. Их просто надо найти. Кого — то разбудить, кто — то сам отзовётся.
— Ты говоришь как религиозный проповедник.
— Возможно. Но без веры в эту сказку, туда не вернуться.