Последний апокриф
Шрифт:
35 – …Вы, собственно, кто? – вопросил с болью в голосе обманутый муж.
– Конь в пальто! – ухмыльнувшись, ответствовал юный шалун.
Убедившись, что все это миром не кончится, Джордж поймал мальчугана за орган в паху (известный источник всех бед и недоразумений на земле!) и дергал оный до тех пор, пока сам не вспотел.
На пороге возникла Луиза с хрустальным бокалом в руке.
«Юная, как заря, и прекрасная, как закат!» –
– Ай, была не была, собирай чемоданы, жена! – неожиданно выкрикнул он и медленно разжал посиневшие от напряжения пальцы.
– Какой же ты, Джордж, у меня! – кричала жена сладострастно, заваливая мужа на оскверненное ложе…
36 …И бурным потоком реки Сладострастья Луизу и Джорджа уносило на лодке Удовольствия – все дальше наверх, к Блаженству…
37 …В туалете Джордж осторожно выдвинул полый подоконник и аккуратно разложил по ячейкам доллары, фунты и евровалюту.
Впрочем, недолго подумав, вернул пачку евро и небрежно засунул в задний карман штанов.
– Я по тебе скучаю, любимый! – стонала Луиза за дверью.
– Не скучай, собирайся в дорогу! – рассеянно откликался Джордж, возвращая подоконник на место.
– Я страшусь разлуки с тобой! – признавалась Луиза.
– Чувства в разлуке окрепнут и станут покрепче, чем были! – успокаивал ее Джордж, сливая воду из унитаза.
Наконец, расстегнув разноцветные пуговки на сорочке с жабо, он оголил грудь и пять раз легко постучал костяшками пальцев по голове – дважды по лбу и трижды по затылку…
Вскоре же он с удовлетворением ощутил, как в нем, чуть пониже левой груди, приоткрылась укромная дверца биосейфа…
Про биосейф, ноу-хау…
38…Как таковой биосейф являлся ноу-хау безрукого медвежатника Моисея по кличке Моше.
Рассказ о нем впереди, но пока же заметим, что именно он, Моше-Моисей, первым догадался для индивидуального хранения ценностей использовать биопространство – промежду двенадцатым ребром и селезенкой.
Все гениальное просто: без рук (у Моисея их не было!) он, стиснув в железных зубах самодельный нож, с согласия клиента, навсегда удалял у него тринадцатую рудиментарную пару ребер.
Из ребер же он, при помощи клея и все того же ножа, ловко мастерил биосейф, отпираемый от легкого пятиразового постукивания по голове: дважды по лбу и трижды по затылку.
Запирался тайник посредством ленивого почесывания индивидом оборотной стороны коленной чашечки левой ноги…
Но вернемся в Москву…
39 …Только Джордж поместил яйцо в тайничок и только решил почесаться под левым коленом, как ему почудилось, будто кто-то
– Кто там? – нервно спросил крупье.
Он знал, что он в ванной один, и все-таки обернулся.
Никого не увидев, Джордж решил, что ему показалось.
Но только он было потянулся прикрыть тайничок – как возле него опять зашуршало.
И опять Джордж насторожился и прислушался.
Вдалеке пролетел самолет.
Дикий шмель прожужжал за окном.
За стеной у соседей гремел телевизор, кажется, передавали последние известия и, кажется, опять в этом мире происходило что-то нехорошее.
«Безумный, безумный мир!» – сокрушенно вздохнул Джордж и бессознательно вдруг перепрятал яйцо – из тайничка обратно в карман.
– Так-то лучше! – послышалось ему.
Он обернулся и обомлел: из овального зеркала… точнее, из зазеркалья… на него таращилось рыло с рогами.
– Черт меня побери… – пробормотал Джордж и внезапно завис между прошлым и будущим, нынешним и никаким.
И время спустя он не мог описать, что с ним тогда стряслось – разве что сохранилось воспоминание о некоем загадочном, интригующем и пугающем ощущении…
– Что надо? – робко поинтересовался Джордж.
– Шоколаду! – потребовал голос, звучавший с Другой Стороны…
40 …Джордж вязал Нарцисса по рукам и ногам и попутно учил уму-разуму:
– Не домогайся дома ближнего твоего и жены ближнего твоего, а также раба его или рабыни и вообще того, что плохо лежит!
– Да как же не домогаться, если плохо лежит? – морщился и недоумевал мальчуган, изо всех сил цепляясь двумя руками за собственный орган в паху.
На что Джордж безапелляционно отвечал:
– Пусть лежит!
Луиза, увидев Нарцисса на полу, весело рассмеялась и доверчиво прильнула к мужниной груди.
– И куда ты меня посылаешь, любимый? – спросила она, ласково теребя пальчиками его негустые пепельные локоны, тут и там свисающие с затылка.
– В Венецию! – бросил Джордж и сам поразился тому, что сказал: минуту назад он и думать не думал ее туда посылать (но послал!)!
– Ура! – заскакала и радостно захлопала в ладоши Луиза. – Как я соскучилась по Венеции, кто бы знал!..
41 …Памятуя обычаи предков, Луиза и Джордж решили присесть на дорожку.
Он уселся верхом на подростка, а она по-кошачьи, уютно пристроилась рядышком.
Помолчали, как водится.
Неожиданно Джордж – на него как нашло! – пошлепал подростка по попе.
– Никак ты ревнуешь, любимый? – игриво спросила Луиза.
На что он ей честно признался: «Не знаю!»
Он и сам всякий раз задавался вопросом, ревнует ли он свою восемнадцатилетнюю жену ко всем прочим мужчинам – и ответа не находил…