Последний атаман Ермака
Шрифт:
Скорбно вздохнув, Матвей заметил собеседнику, что слишком много крови пролито как с одной, так и с другой стороны, чтобы вот так сразу замириться и вложить сабли в ножны.
— С Батыева нашествия вражда эта, — добавил Матвей, на ходу оглянулся — Марфа и Зульфия, а в крещении Софья, о чем-то весело переговаривались, обе в казацких нарядах на белых кобылицах. Улыбнулся невольно, а к сердцу подступила теплая нежность.
«Обоснуемся на новом месте, в крепком казацком городке, богомольный старец Еремей обвенчает нас с Марфушей, а Ортюху с Зульфией, заживем своим хозяйством. А там, глядишь, и детишки у ног бегать начнут, утеха и надежда в старости».
— Твоя правда, Матвей, — отозвался Богдан, — покудова Русь
Яик принял казацкие струги спокойной водой, шумным гамом птиц в прибрежных зарослях, обилием непуганных рыб — осетров, белуг, севрюг да белорыбицы, [25] не считая прочих менее ценных пород. И погода словно по казацким молитвам установилась сухая, с несильным попутным ветром, что дало возможность поднять на стругах паруса в помощь гребцам, а основная часть казаков, табун и стадо с мычанием и блеянием едва поспевало, утопая в густом разнотравье, буйно растущем после довольно частых теплых дождей. Летняя жара еще не опалила степь, не высушила землю до глубоких трещин, когда люди, животные и пернатые одинаково с надеждой всматриваются в не охватный взглядом горизонт в ожидании, что вот-вот откуда-нибудь наползут искрометные лохматые тучи и обрушат вниз потоки животворящей спасительной воды.
25
Белорыбица — белая семга.
— Эх, была бы моя воля небесная, повернул бы я эту реку вспять, чтобы казакам не грести тяжелыми веслами встречь течению! — мечтательно проговорил Матвей Мещеряк на седьмые сутки плавания по Яику. — Добро еще, что река ровной степью течет, без зауженных стремнин и перекатов, иначе пришлось бы за веревки тянуть струги, как это местами делали мы в сибирском походе.
Атаман Барбоша с улыбкой покосился влево, неожиданно вскинул вверх обе руки и, хохотнув, высказал свою радостную шутку:
— Зато я властен приблизить к нам заветный остров Кош-Яик! По всем приметам вон за тем лесом, на склоне увала, что по правому берегу реки, и раскинулось наше будущее владение!
И старый вожак оказался прав. Когда казацкое воинство приблизилось к увалу, их глазам открылся красивый, лесом покрытый продолговатый остров с неширокой, метров в пять, песчаной полосой, за которой поднимался берег, обрывистый, с оголенными, омытыми в половодье корнями, деревьев. В высоких кронах гнездились крикливые вороны, в зарослях краснотала порхали проворные синички, по песку бегали юркие трясогузки, а высоко в небе под редкими небольшими кучевыми облаками кружила пара степных курганников, с высоты высматривая в траве добычу. С юга рядом с островом впадала в Яик небольшая, саженей в тридцать, река Илек, образуя при слиянии водовороты, которые, уходя по течению, постепенно сглаживались и затухали.
— Воистину удобное место для строения казацкой столицы! — одобрил выбор атамана Барбоши Мещеряк, довольный увиденным. — Не враз-то ногайцы к нам подберутся! Река по обе стороны довольно глубока, ее берега обрывистые, да и на остров по круче придется вскарабкиваться под нашими пулями и стрелами.
— А мы еще по краю острова возведем насыпной вал из двойных плетеных стен, засыплем землей да песком. Наше счастье, что у хана Уруса пушек отродясь не водилось, а от пищали и от стрел и насыпная стена — добрая защита будет. За работу примемся завтра же спозаранку. Опасаюсь, что Урус не заставит себя долго ждать, незваным гостем к нашему столу полезет! — Атаман Барбоша остановил коня, подозвал
— Передай, Титок, есаулам разобрать своих казаков из общей кучи, стреножить коней и сгуртовать коров и овец для перегона на остров. Ступай, ждать нет времени, скоро сумерки наползут.
Мещеряк в свой черед сам спустился к воде, подозвал есаулов и, обращаясь к Ортюхе Болдыреву, сказал, а в голосе слышалась нескрываемая радость от того, что наконец-то они нашли место, где могут зажить более или менее спокойно:
— Вот, братцы, мы и у места, где будем ставить свой город и обживаться не на один год. Правда, не все от нас зависит, но будем стараться… Ортюха, поставь струги борт о борт, от берега и до острова, бросьте якоря, чтобы течением не уносило, а со стругов на оба борта сходни положите. По ним вслед за женщинами и ребятишками на остров сведут коней, коров и овец.
— Овцы не пойдут по сходням, испугаются воды, по глупости овечьей метнутся бежать, могут и в реку попадать, — заметил рассудительный Емельян Перв'oй, обеими руками опираясь на излюбленную дубинку с обожженным корневищем, похожую на огромную палицу с разновеликими шипами. — Овец надо на себе перетаскивать, взявши за ноги да на плечи кинув.
Ортюха посмеялся было, но потом принял совет Емельяна, как весьма разумный.
— А ведь дело говорит наш богатырь Илья Муромец! Спокон веку мужики таким способом баранов на себе при нужде таскают!
— Вот и добро, братцы-есаулы! Теперь на свои струги и — за дело. К вечерним сумеркам надо все успеть сделать, чтобы на степном берегу не осталось ни коровы, ни овцы. Так будет спокойнее и бережливее, пока не выясним, далеко ли от нас становище ногайского хана и его беспокойных мурз.
На остров переправились без происшествий, если не считать потешного случая, когда казак Митяй вместе со строптивым рогатым бараном свалился со сходни в воду, оба принялись вопить каждый на свой лад. Дружок Митяя Федотка словчил арканом ухватить черного барана за витые рога, а Митяй, вытаращив круглые зеленые глаза, с немалым трудом и под смех казаков, выбрался на песчаный берег сам, принялся было кричать на Федотку, зачем тот спасать начал барана, а не его в первую очередь.
— Это что же, а? Тебе баран дороже друга? Так, да?
— С барана и шерсть впрок к зиме, и мясо пригодное в пищу! А от тебя какая польза? Только кормить да одевать — вот и сам посуди, кого я должен был спасать в первую очередь? — отшучивался Федотка под дружный смех товарищей.
— Говорил я тебе, Митяй, еще там, на Иртыше — учись плавать! Ну ладно — баран на спине был, тварь неразумная, не охватил тебя передними ногами за шею! А доведись быть ногаю? Утопил бы он тебя, как слепого кутенка, — нравоучительно выговорил Ортюха. — Сними мокрое, отожми воду, сухое возьми на струге, переодень.
Утром оба атамана с есаулами обошли остров, прикидывая, где ставить избы срубовые — благо лес на увале не так далеко. Где быть баням, жилым домам для семейных казаков, загонам для коней, коров и овец, а какую поляну оставить для выпаса скота.
— Коней числом больше, придется вплавь перегонять на южный пологий берег Яика и там пасти под доброй охраной. А в зиму сена готовить столько, чтобы скотину до весны кормить, которая от ножа кашеваров уцелеет. А для сена добрые навесы сделаем, чтобы дождями не мочило. — Барбоша старался не упустить самую малость в хозяйских делах. — Работы не меньше, чем у самарского воеводы. Он такоже поспешает строить город, имея в виду в скором времени встретить первую зиму на новом месте. — Атаманы шагали под деревьями в высокой траве, раздвигали руками молодую поросль, посматривали то на текущую вдоль острова речную воду, то на более высокий правый берег, должно быть уже рисуя в своем воображении облик будущего казацкого городка.