Последний бог
Шрифт:
Оклеив стекло липкой лентой, Вера разбила его и, нащупав ручку, открыла дверь террасы. Затем она двинулась наверх. Девушка знала, где месье Трюффо хранит важные документы – в сейфе кабинета. Знала и подробности, касающиеся модели сейфа. У Жоржа везде имелись друзья и приятели, в том числе в архитектурном бюро, которое занималось несколько лет назад перепланировкой виллы месье Трюффо. И вскоре Вере стало известно, какой несгораемый шкаф там установлен, каким механизмом снабжен и как его вскрыть.
Она осторожно поднялась по огромной освещенной лестнице на второй этаж. Ей все мерещилось –
Однако вилла была пуста. Оказавшись в кабинете месье Трюффо, девушка нащупала кнопку на панели – и портрет хозяина дома отъехал в сторону. Вера положила на стол заплечный мешок с инструментами, раскрыла его и принялась за первое в своей жизни ограбление. Странно, но ей было даже совестно, хотя она уверяла себя, что не совершает ничего дурного. Прочь сомнения, она должна наказать месье Трюффо!
Сейф был швейцарский, особой конструкции, и, чтобы вскрыть его, Вере потребовалось почти три часа. Пот градом тек по лицу, руки дрожали, но девушка не сдавалась. Жорж хотел пойти с ней, но она отговорила его: если сама попадется, то окажется в тюрьме максимум на пять лет, а вот если полиция сцапает Жоржа, то он, как рецидивист, может загреметь до конца жизни.
Девушка уже почти отчаялась, когда наконец услышала тихий щелчок – дверца сейфа раскрылась. Внутри на полках лежали пачки денег, а также футляры с драгоценностями мадам Трюффо. Все это по праву принадлежало одному человеку – ей, но Веру не интересовали ценности. Она вынула бумаги и, усевшись в кресло, принялась их изучать.
Вера принесла с собой фотоаппарат и делала снимки документов, обнаруженных в сейфе месье Трюффо. Сейчас было трудно определить, что пригодится, поэтому она запечатлевала на пленку абсолютно все.
Когда большая часть работы была проделана, где-то рядом вдруг послышались голоса. Померещилось? Нет, и правда, женский смех ни с чем не спутаешь. Быстро положив бумаги в сейф, Вера потушила свет и притаилась под столом.
В кабинет никто не вошел, но смех и голоса не смолкали. Набравшись храбрости, Вера покинула убежище и вышла в коридор, готовая в любой момент нырнуть обратно в спасительную темноту кабинета.
Голоса доносились из соседней комнаты. Девушка подошла к ней и увидела через щелку неплотно прикрытой двери занимательную картинку: месье Трюффо и обнаженная дама на огромной кровати предавались сексуальным утехам – месье громко пыхтел, а его спутница хохотала.
– Ах, Жан-Жак, мне щекотно! Давай сделаем паузу! Прошу тебя, подай мне шампанского!
Месье Трюффо поднялся с кровати и прошествовал к серебряному ведерку, стоявшему около кресла, на котором валялась скомканная одежда. Дама в соблазнительной позе вытянулась на кровати. Вера затаила дыхание. Она знала эту особу! Кто бы мог подумать, что месье Трюффо заведет роман с... дочкой президента республики! Надо же, ведь и сам женат, и дочка президента не так давно «по большой любви» вышла замуж за очень богатого промышленника, который был старше ее лет на тридцать с лишком.
– Иди ко мне, малыш! – услышала Вера голос молодой женщины.
– Сейчас, дорогая, – ответил банкир, подходя к проигрывателю и ставя пластинку Фрэнка Синатры. – Как же я хорошо все придумал! Сказал, что мне надо вернуться в Париж, потому что твой отец хочет обсудить со мной очень важный финансовый проект, и моя старуха безоговорочно поверила!
– А моему благоверному в одиночестве пришлось отправиться в Штаты – я наврала ему, что неважно себя чувствую, и даже намекнула, что вроде беременна. Он радовался, как мальчишка. Может, мне в самом деле завести ребенка – от тебя, милый Жан-Жак?
Банкир рассмеялся и подошел к любовнице, протягивая ей бокал шампанского. Любовная сцена двух обманщиков была отвратительна, и Вера, не колеблясь, вынула из рюкзака фотоаппарат. Она делала снимок за снимком, но месье Трюффо и дочь президента, увлеченные друг другом, не услышали щелчков фотоаппарата – Фрэнк Синатра так сладко и, самое главное, громко пел. Засняв любовные утехи месье Трюффо в различных ракурсах, девушка осторожно спустилась на первый этаж и вышла в сад. Собаки, все еще лежавшие на траве, заворчали, увидев ее, и зашевелили лапами, однако снотворное продолжало действовать. Минутой позже Вера перебралась через забор и вернулась в дом, где работала. Ее отсутствия никто не заметил.
У Веры было целых два дня, чтобы проявить пленку и распечатать фотографии. Среди документов оказались и весьма сомнительные контракты, и даже список подкупленных высокопоставленных чиновников. Жорж предложил шантажировать месье Трюффо, но Вера приняла иное решение.
Вместе с большими глянцевыми фотографиями банкира на ложе любви с замужней дочерью президента она разослала копии сомнительных договоров и списка коррумпированных слуг народа в редакции крупных парижских газет. Расчет у нее был такой: кое-кто побоится печатать такой компромат, однако некоторые издания в погоне за тиражом не упустят выгоду.
И расчет оказался правильным: через день три газеты вышли с сенсационными фотографиями. Последовал грандиозный скандал. Президент республики был разгневан, позволил прокуратуре провести расследование в отношении месье Трюффо, две недели спустя банкира взяли под стражу. Однако вскоре выпустили под крупный залог – и ему грозило сразу несколько судебных процессов.
Что важнее всего – была уничтожена его репутация, из всемогущего финансиста месье Трюффо в течение всего нескольких часов превратился в отверженного. Президент смог бы закрыть глаза на махинации и подкуп, однако на кону стояла честь его родной дочери!
Вера осталась довольна: месье Трюффо получил по заслугам. И пускай он по-прежнему обладает состоянием ее семьи, деньги ему уже не помогут – высший свет Парижа отвернулся от него, а жена подала на развод.
Спустя полтора месяца месье Трюффо обнаружили в особняке с пулей в черепе – он покончил с собой, не сумев пережить крушения своей карьеры. Хотя некоторые люди вполголоса утверждали, что произошло убийство, причем по заказу с самого верха – вроде бы месье Трюффо слишком много знал и, оказавшись на скамье подсудимых, мог бы ради спасения собственной шкуры выболтать неприглядные детали о сильных мира сего. Однако официальная версия гласила: суицид в состоянии аффекта.