Последний бой. Кто освободил Прагу?
Шрифт:
К началу мая 1945 года, в момент получения нового приказа, и Первый и Второй Украинские фронты находились еще на расстоянии более трехсот километров от чешской столицы, причем части Первого еще сражались в предместьях Берлина, а Второй с трудом преодолевал все еще сильную немецкую оборону на всем своем пути.
Рано утром четвертого мая 1945 года вышел первый официальный приказ маршала Конева войскам его фронта к проведению быстрого удара по обоим берегам реки Эльба с целью уничтожить группировку противника в районе Дрезден – Горлитц, а потом двигаться в направлении города Праги. Главные ударные силы наступления, включающие в себя также и две танковые армии генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко, должны были быть готовы к атаке шестого мая, достигнуть Праги планировалось на шестой день операции, то есть двенадцатого мая 1945 года.
По стечению обстоятельств, в тот же самый день окончательное
Несмотря на всю мягкость формулировок, послание американского командующего не на шутку обеспокоило советский Генеральный штаб – на взятии Праги силами Красной Армии твердо настаивал сам генералиссимус Сталин, но при этом все понимали, что при своем исходном положении и известной неохоте немецких войск на данной стадии войны сопротивляться западным союзникам американцы смогут войти в Прагу, возможно, даже раньше, чем советские войска вообще пробьются к чешским границам; тем более что на пути армии Паттона уже практически не находилось каких-либо мало-мальски серьезных соединений германских вооруженных сил, ситуация же с советской стороны была и в этом прямо противоположной.
«Русские спешили и нервничали», – говорил потом об этой ситуации Дуайт Эйзенхауэр, который уже пятого мая получил ответ начальника советского Генерального штаба генерала А. И. Антонова, в котором последний настаивал на очищении от противника обоих берегов Влтавы (и правого и левого) исключительно силами Красной Армии, а также на бескомпромиссной остановке войск генерала Паттона на линии Карловы Вары – Пльзень – Чешские Будейовице. Аргументировал Антонов тем, что советская армия уже перегруппирована и движется в соответствии с планом на территорию Чехословакии, а неостановка американцев на объявленной линии может привести к нежелательному перемешиванию или даже случайному конфликту войск обоих союзников, чего, как все знали, ни в коем случае не хотел допустить Эйзенхауэр. К тому же Антонов припомнил ему и то, что по просьбе западных союзников советские войска остановили свое продвижение на севере Германии, чего сейчас, как бы в ответ, требовалось от американцев в Чехии.
Генерал Эйзенхауэр с самого начала не собирался серьезно нарушать никакие союзнические обязательства – уже пятого мая в дневнике Паттона появляется запись о том, что в соответствии с распоряжением «сверху» его части должны будут остановиться в Пльзени, а далее в направлении Праги можно будет выслать только разведывательные группы. Шестого мая американским генеральным штабом был выдан официальный приказ всем войскам по этому поводу.
В то же время ни англичан, ни тем более чешских представителей американцы об этом информировать не спешили.
Первым, кто узнал о том, где точно остановятся американские войска, почти что случайно стал командующий советским Первым Украинским фронтом маршал Иван Степанович Конев – пятого мая он давал банкет в честь командиров союзнической 12-й группы армий, на котором генерал Омар Брэдли по собственной инициативе передал ему карту с четким обозначением конечных позиций для войск США в Чехословакии, вместе с устным подтверждением того, что установленные рубежи не будут с американской стороны нарушены.
Но судя по его последующей реакции – на следующий же день Конев приказал своему фронту срочно сократить подготовительный этап Пражской операции и немедленно выдвинуться к столице Чехии – советский маршал американцам либо просто не поверил, либо решил все-таки перестраховаться.
Это было шестого мая 1945 года, и это был штабной приказ командующего фронтом на уровне целого Первого Украинского фронта. То есть этот приказ, полученный в штабах армий, должен был быть соответствующим образом обработан, потом передан в дивизии, потом в полки, батареи, батальоны и роты… Каждая из частей должна была, приняв приказ, получить снаряжение, топливо, подготовить транспорт, собраться в маршевый порядок и так далее… Это все в ситуации, когда уставшие и измотанные одним из самых кровавых сражений Второй мировой войны войска Первого Украинского
В апреле 1945 года германский Третий рейх представлял собой в действительности лишь Протекторат Богемия и Моравия, северо-западные Судеты (также до 1938 года являвшиеся чешской территорией) и горную часть Австрии [24] . Лишь на этой территории находились значительные, совокупные и еще боеспособные силы германской армии, здесь, несмотря ни на что, еще работала практически не тронутая боями и авианалетами военная промышленность и функционировали все органы имперской власти.
24
Также немецкие войска под командованием маршала авиации Альберта Кессельринга еще находились и на достаточно большой, примыкающей к Австрии зоне в Северной Италии, но это официально было самостоятельное, хотя и полностью зависимое от Германии государство – Итальянская Социалистическая республика, просуществовавшая с 1943 до 1945 года. О капитуляции войск в Италии маршал Кессельринг впоследствии договорился с западными союзниками еще до подписания официальной капитуляции вооруженных сил Германии.
Все еще сильная Берлинская группировка Вермахта уже безнадежно доживала свои последние дни в практически окруженной и в агонии сражающейся столице Третьего рейха и ее окрестностях. На остальной территории Германии и оккупированных стран остались лишь разрозненные части немецкой армии, в действительности пребывающие уже вне подчинения германскому командованию, главной целью для большинства которых стало лишь самосохранение всеми возможными способами. Причем основной целью войск, сражающихся на Восточном фронте, стало избежание советского плена, именно из-за этого чаще всего части Красной Армии до самых последних часов войны, и даже после ее окончания, сталкивались с ожесточенным сопротивлением немецких солдат, которые, на другой стороне охотно и во многих случаях без боя сдавались западным союзникам.
Численность личного состава германской и союзных ей армий в Протекторате Богемия и Моравия и на прилегающих к нему оставшихся территориях рейха в апреле 1945 года составляла, по самым скромным подсчетам, еще около одного миллиона человек со всем возможным тяжелым вооружением, включая танковые части и военную авиацию. Костяк этих сил составляла почти девятисоттысячная германская группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала Фердинанда Шернера, которому удалось организованно отступить со своими войсками в Протекторат, а теперь так же успешно сдерживать на его границах наступление советских армий с востока. Шернер, не являвшийся ни членом СС, ни партийным функционером НСДАП, в отличие от многих представителей генералитета германской регулярной армии сохранил свою лояльность режиму и веру в Адольфа Гитлера лично до самых последних дней Второй мировой войны в Европе [25] . Шернер несколько раз лично и в письмах просил Гитлера покинуть осажденный Берлин и перенести свой Главный штаб к его еще не пораженной и сильной армии. Например, его послание от двадцать третьего апреля 1945 года выглядело так: «…В продолжение разговора, прошедшего сегодня ночью, …прошу позволить мне, мой Фюрер, предложить Вам немедленно покинуть Берлин и принять на себя управление Империей и вооруженными силами с южного театра военных действий… Только Вы, мой Фюрер, являетесь олицетворением Германии, даже для наших врагов. С Вами падет и Германия. Миллионы немцев находятся в ожидании лишь того, чтобы могли с Вами, мой Фюрер, возродить Империю. Не все еще потеряно, все еще можно спасти, но единственно и только с Вами…»
25
Это свое мнение бывший немецкий фельдмаршал, судя по всему, так и не изменил и после войны, и после советского плена, в котором пробыл 10 лет. (также см. «Личности»).