Последний час надежды
Шрифт:
Тут до меня дошло. Ники хочет, чтобы все эти встречи происходили между точками возврата — чтобы каждый из её друзей запомнил встречу со мной. Интересно, зачем? И как мы успеем побывать в такой бездне мест — особенно меня интересовала Антарктида?
— Да, — Ники подтвердила. — Они должны запомнить тебя. Но ты не обязан представляться своим именем. Если хочешь, можешь менять внешность.
— Софи, — Ники повернулась к ней, — составь, пожалуйста, оптимальный график поездок между точками.
— Всё, кроме Антарктиды, —
— Антарктидой я займусь сама, — Ники кивнула. — Спасибо, Софи, ты очень помогла.
— Можно, я с ним? — Софи взяла меня за рукав.
— Спрашивай его, не меня, — пожала плечами Ники. — Я уезжаю через час, послезавтра утром мы должны отправиться по маршруту. Если завтра к полуночи вы не приедете, я возвращаю нас всех в эту точку.
Мы с Софией переглянулись и кивнули.
— Брюс, останься, пожалуйста, — Софи ещё раз посмотрела мне в глаза, кивнула и бесшумно закрыла дверь за собой.
Ники тут же встала, подошла ко мне и уселась мне на колени. Обняла, положила голову мне на плечо.
«Мне кажется, есть шанс, Брюс. Здесь есть Инвариант. Если мы найдём его, всё обойдётся».
«Ты уверена?»
«Я перечитала все лекции, все методички. По всем признакам, он есть, но не отзывается, не реагирует ни на что. У нас ужасно мало времени, Брюс»
«Времени нет, Ники?»
«Перестань, Ты понимаешь, о чём я».
«Но…»
«Помолчи, Брюс. Пожалуйста».
Можно подумать, я хоть раз открыл рот.
Мы так и сидели — я на стуле, она у меня на коленях, прижавшись ко мне, а я слушал её дыхание и молчал. Во всех смыслах. Время теперь мне казалось седой сморщенной старухой с клюкой — она догоняла, слышно было постукивание клюки, но стоило оглянуться — и никого за спиной не видно.
Но если оно догонит нас — нас не станет.
Глава 18. Скорость убегания
Брюс и София, поместье «Жасмин», 14 июля 2010 года, 20:00
Мы сидели с ней у меня в комнате (то есть, в кабинете). Анна, горничная, спросила нас, не хотим ли мы ужинать. Мы сказали, что хотим, но почти ни к чему не притронулись. Сидели, смотрели в стол, иногда бросали взгляды друг на друга — взгляды не встречались, но чувствовались. Я попросил Анну принести кофе и пару бутылок «Aqua Solis» ко мне в кабинет. Софи очень любит эту минеральную воду, мне же она казалась водой с примесью мыла. Я знал, что Софи придёт ко мне. И она это знала.
…Мы сидели с ней у меня в кабинете, я смотрел на список имён, она смотрела в экран своего компьютера., я делал вид, что смотрю в свой.
— Софи, — позвал я её, голос неожиданно оказался охрипшим. — Я в этом мало что понимаю. Помоги мне найти их.
Она улыбнулась, прикрыла экран своего компьютера, встала и пододвинула стул так, чтобы сесть со мной рядом. От Ники всегда пахло жасмином, а стоило посидеть рядом с ней подольше — морской солью. Софи не использует парфюм, её платье, подол которого так полюбил Бандит, конечно же, и стирали и чистили, но мне почудилась смесь тогдашних запахов — слабое облако ароматов полевых цветов, резкий запах речного ила, сладковатый, свежий запах речной воды — и словно приправы, дёготь, угольная гарь и неизбежные запахи скотных дворов.
Она показывала мне то, как искала людей сама. Давно знакомые мне адреса в Интернете, которых я словно бы позабыл. Но всё это воспринималось отстранённо, проваливалось в память и оставалось там, под рукой, сам же я ощущал только учащающееся сердцебиение и смесь запахов — которой не могло быть. Софи, которая только что говорила со мной бодрым, ровным тоном учительницы, стала спотыкаться через слово, затем прикрыла глаза правой ладонью, левой закрыла компьютер.
Ники, Ники, зачем ты оставила нас вот так, ты же понимала и чувствовала?
Когда Софи отняла ладонь, её взгляд стал таким же, каким был в том заведении, в трактире. Мы сидели слишком близко, чтобы уклониться от поцелуя. И он почти перенёс нас туда, в несуществующий для всех остальных мир, где София вернулась в прошлое много лет спустя, и где не было нужды ни о чём беспокоиться.
Она медленно отстранилась, прижала ладонь к глазам. Перед глазами у меня шли волны, мне не было нужды всматриваться, чтобы знать, что губы её шевелятся. Вкус её губ, хвойная горечь и жаркое дыхание поля, свежескошенной травы, знойное облако, которое поглощало все мысли и думы без остатка…
Мне показалось, что я падаю со стула, голова начала кружиться, я опёрся ладонью о стол. Притяжение к Софи я ощущал как физическую, необоримую силу, противостоять ей было невозможно — как невозможно бороться с силой земного тяготения, когда сорвался с крыши здания и падаешь вниз, вниз, вниз, на горячий бетон…
Её ладонь легла поверх моей, я не удивился, ощутив, насколько она горяча.
«Нет», — услышал я и разумом, и ушами неизвестный голос, и прохладный, свежий до боли в лёгких порыв ветра ударил меня снизу, сбил дыхание, замедлил падение в жаркую, горячую и безумную бездну.
«Нет», повторила бездна, на сей раз голосом Софии. И новый порыв ветра разогнал зной, растворил, рассыпал крупинками и унёс прочь и жаркое поле, и речной берег, и всё остальное, мягко опустил меня на прохладный бетон.
Её пальцы впились в мою ладонь — до боли, и эта боль окончательно отрезвила меня. Я отшатнулся, но не упал, отчего-то не упал.
«Нет», — отозвался я, но только в уме, голос не повиновался.
София тяжело дышала, ей не сразу удалось успокоиться. Она склонила голову, прижалась лбом к моей груди… но пальцы её руки по-прежнему впивались мне в кожу, там наверняка уже раны.