Последний день лета
Шрифт:
В дом они вошли одновременно и с удивлением воззрились друг на друга.
– Всем доброе утро, – сказал Игорь. – Извини, Агата, что без звонка. Заезжал утром к Ксении. Горничная все также на стороже и уверяет, что никого нет дома.
– Доброе утро, – отозвалась Ирина. – Мы тоже не предупредив…Все вышло так спонтанно…Решили развеяться, прокатиться по реке и…
– Все нормально, – кивнула я, доставая чашки. – Присаживайтесь.
Пока Зуев, не в силах скрыть профессиональное любопытство, прохаживался по первому этажу, я приготовила кофе для мужчин и чай
– Агата, ваш дом – это что невероятное. Просто потрясающе! Уж поверьте мне, я за свою практику многое видел. Но это…Великолепно!
– Благодарю.
Присев рядом с женой, он воскликнул:
– Удивительный проект! Скажите, вы специально…
Ирина быстро накрыла ладонью руку мужа и сжала ее. Его взгляд метнулся к холодильнику, где в магнитной рамке висела фотография моей семьи. Великолепная пятерка на пустынном берегу реки, где теперь и возвышается особняк. В тот день мы решили возвести здесь наш дом и приехали отметить это событие. Небольшой пикник на берегу. Золотые листья усеяли землю, а мы, греясь у огня, мечтали и веселились. То был один из самых счастливых дней моей жизни. А я и не знала тогда.
Олег кашлянул смущенно, а Игорь спросил:
– Вы хотели о чем-то нам сообщить?
Зуевы разом подобрались. Будто перед боем, готовые ко всему, переглянулись. Ирина потянулась к коробке с бумажными платками, так удачно стоявшими рядом с ней.
– Можно?
– Конечно.
Олег посмотрел на жену и сказал, будто в пропасть прыгнул:
– Есть одна вещь, которую вам следует знать. Мы думаем, что это может быть связано с исчезновением Сонечки. Хоть и не знаем, как это возможно…Мы берегли этот секрет столько лет! Знали лишь мы с Иришой, да брат с Варей. Больше никто!
По щекам Ирины заскользили слезы. Она поспешно смахнула их белоснежным платком. Ссутулившийся Зуев продолжал:
– Сонечка нам не родная.
– По крови, – задыхаясь от слез, зашептала Ирина. – Только по крови!
Зуев притянул жену к себе. Ирина зарыдала, спрятав лицо на его груди. Дав им немного времени, Демидов спросил:
– Вы удочерили ее?
Отстранившись от мужа, Ирина отерла щеки. Заговорила глухо, изредка смахивая предательские слезы.
– Мы мечтали о ребенке долгие годы. Лучшие врачи принимали нас и никто не мог помочь. Ни одна беременность не продлилась больше четырех месяцев. Раз за разом я просыпалась в собственной крови и…
– Когда мы совсем отчаялись, – не отпуская руку жены, сказал Олег. – К нам обратилась одна женщина…
– Она работала медсестрой в клинике, где я проходила лечение. С момента последнего выкидыша не прошло и двух недель, и тут она подходит к нам на автостоянке…
– Ее семья оказалась в затруднительном положении. После гибели сестры она забрала себе обоих ее детей.
– И это притом, что своих у них с мужем было трое. Жили они все в крошечной двушке на зарплату медсестры.
– Старшая дочь сестры, еще школьница, забеременела. Аборт делать нельзя – девочка не смогла бы стать матерью в будущем. Но ребенок оказался не нужен никому.
– Тогда она решила подыскать
– Несколько месяцев она искала подходящую пару. И остановила выбор на нас.
– Мы согласились не раздумывая.
– Все наши знакомые были в курсе, что Ирина ждет ребенка.
– В мою последнюю беременность живот стал виден сразу, летом скрыть его было просто невозможно. Но о том, что мы потеряли малыша, не знал никто.
– Инсценировать беременность было проще простого. Как и объяснить небольшое расхождение по времени. Мы говорили всем, что Сонечка родилась семимесячной. Ни у кого не возникло подозрений.
– Мы все оформили по закону. И по совести. Мать девочки, как и ее тетка, ни разу не пытались связаться с нами.
– Мы очень любим нашу девочку! С первого дня, как мы увидели ее, она стала нашей!
– Соня могла что-то заподозрить? – уточнила я. Ирина ответила категорично:
– Нет. Тем более, они, на удивление, оказались так похожи с Алешенькой, нашим младшеньким. Не различишь. Одним словом, брат и сестра.
– Но кто-то мог рассказать? – нахмурился Игорь. Зуевы тревожно переглянулись. – Вы считаете, объявилась мать девочки?
– Биологическая мать. Да. Не исключаем.
– Шантаж? – легко предположил Игорь. Олег кивнул.
– Столько лет прошло. До девочки ей дела не было. А тут…
– Вы пытались с ней связаться?
– Нет.
– Правильно. Предоставьте это мне. Нам. У вас есть ее контакты?
– Только то, что было в документах. За столько лет все могло перемениться.
– Мы уточним.
Зуев кивнул и достал из кармана пиджака мобильный. Пару касаний и вся информация в почте Игоря.
Ирина, будто окаменев, сидела едва дыша. Спина прямая, а на лице ни единой кровинки. Даже слезы высохли.
Я придвинула ей вазочку с печеньем, предложила:
– Попробуйте, пока теплое.
Она взяла печенюшку машинально. Пожалуй, предложи я ей цианид, поступила бы также. Откусила кусочек. И взгляд ее переменился, будто ожил в пепле огорчений едва заметный огонек.
– Боже мой! Совсем, как пекла бабуля. Не отличить, – она придвинула вазочку и с невыразимым удивлением, произнесла. – Надо же, даже по форме такие же. И кусочек шоколада ровно по середине.
Вслед за женой, измученно, но тепло улыбнулся и Олег. Провожая их, я всучила Ирине вазочку. Смущаясь, она забрала печенюшки. И что-то очень важное, помогающее окончательно не сломаться, пробудилось в ней.
Маршрут сегодняшнего дня начался с поездки в консерваторию. Именно там, как сообщил Игорь после ухода Зуевых, преподавала учительница Сони.
По пути я спросила Демидова:
– Ты ведь им ничего не сказал?
– О чем именно?
– О своей вчерашней находке.
– Ты про таблетки и фантики? –усмехнулся он, но тут же стал серьезным. – Не вижу смысла говорить клиентам о том, в чем сам пока не разобрался.
– А мне можно сказать? Великие идеи не обещаю, но пытать коллегу любопытством не гуманно.