Последний день лета
Шрифт:
– Агата, я…
– Все нормально. Не надо объяснять. Жизнь идет вперед.
Он шагнул ко мне, но ожил его мобильный. И этот звонок был благом, ибо спас от ненужной сцены. Кивнув на прощанье, Стас уехал. Я же с явным облегчением вернулась в дом.
Но увидев подаренные им розы, почувствовала жуткую тоску. Против нее я знала лишь одно лекарство – вырывать с корнем. Схватив цветы, решительно выбросила их в мусорный бак. Полтора года назад я поступила также со своим обручальным кольцом. Помниться, в тот день мы разошлись окончательно. Женой ему я так и не стала.
Вместо этого, я поднялась на второй этаж и сосредоточилась на выборе наряда. Перебрав ворох платьев, я остановилась на нежно-лиловом с идеальными складками на греческий манер. К нему подобрала туфли, сумочку и плащ. Нанесла макияж, заплела волосы в мудреную косу.
Еще раз проверила чертежи и, позвонив папе, поехала в город. Мысли о Стасе остались за ближайшим поворотом. Мне предстояло куда более сложное испытание.
Пожелав себе удачи, я вошла в здание бизнес-центра. На лифте поднялась под самую крышу, где и располагалось архитектурное бюро родителей. Встречала по пути коллег, улыбалась жизнерадостно и чем-то самой себе напоминала Демидова.
Обсудив все рабочие вопросы, мы втроем отправились в ресторан. Гоша, мой младший брат, уже ждал нас там. Со стороны мы казались воплощением счастливого семейства. И это было оправдано, ведь мы все так старательно улыбались и смеялись. И пусть не хотелось ни того, ни другого.
После ужина родители уехали домой. А мы с Гошей отправились в кино. Кажется, всем стало легче, как только мы разошлись.
Мы брели по тихому переулку не спеша, до сеанса времени было достаточно. За плечами Гоши болтался школьный рюкзак, в руке неизменный скейтборд. Ветер игриво трепал его густые светлые волосы, так похожие на осенние листья осины. А в голубых глазах была совсем не детская грусть.
– Как в школе?
– Считаю дни до выпускного.
– Еще только первая неделя года, – улыбнулась я, и приобняла брата за плечи. – Лучше считай до каникул. Быстрее наступят.
– Ладно.
– Как родители? – осторожно спросила я.
Брат нахмурился еще больше. Его молчание и было ответом. Я взяла его за руку, как в детстве. Сказала тихо:
– Они не позволят тебе остаться у меня. Слишком далеко от школы.
– Половина моих одноклассников живет в пригороде! Ты могла бы меня возить. Да я бы и сам добрался. Что я, маленький?!
– Дело не в этом, ты же знаешь. Они не позволят тебя остаться со мной.
– Неправда.
– Правда. Оставить ребенка на попечении у спятившей сестры, живущей в глухом лесу, отважиться не каждый родитель. Я бы сказала, никто.
– Ты не сумасшедшая, -упрямо сжал губы Гоша. –Все, кто говорит такое – идиоты!
– Не злись, -попросила я. – Тебе от этого лишь тяжелее. Лучше приезжай ко мне на выходные. Покатаемся, пока погода позволяет.
После кино я отвезла Гошу домой. Он не хотел уходить,
Хуже и быть не может, когда близким лучше только вдалеке друг от друга.
Я знала, что это сон. Наяву не бывает такого кроваво-алого пугающего заката. И все же мне было страшно. Я задыхалась, но шла по мертвой земле, обожженной пожаром. При каждом моем шаге, трава превращалась в пепел, прах. Но мой дом, что стоял за спиной, был все также статен и прекрасен.
Я видела мужчину на краю причала и не могла понять, кто он. А это было важно. Так важно, будто вся моя жизнь зависела от того, узнаю я его или нет.
И я побежала. Я пыталась кричать, но не могла. Я спотыкалась и падала, но не приближалась к нему ни на шаг. Кто-то вдали кричал мое имя. Меня молили о помощи. Я же знала, что помочь не в силе.
Наконец, я оказалась на пирсе. Это был пирс подле моего дома. Но теперь я не узнавала его. Багряно-красный закат был так ярок, что делал невозможным мой путь. Отражаясь в воде ослеплял.
Заслонив глаза перепачканными в пепле руками, я упрямо шла вперед. Шептала безмолвно пересохшими губами:
– Кто ты?
Незнакомец обернулся. Я увидела Демидова. Он был одет в привычные джинсы и рубашку. А рубашка была цвета облаков. Таких, какими они обычно бывают в погожий ясный день наяву.
Игорь подал мне руку, будто пытаясь не дать мне упасть.
Я протянула дрожащие пальцы в нелепой надежде. И тогда лишь заметила, что по его лицу струится алой струйкой кровь. И бледен он, как мертвец.
Горячие беспомощные слезы тяжелыми каплями падали на пододеяльник. Это был уже не сон. Закусив до крови губу, я пыталась успокоиться и не могла. Рухнув на подушки, я зашлась в глухом крике. А потом, окончательно обессилев, долго лежала не чувствуя ровным счетом ничего, слушая глухой звук дождя, бьющегося об оконное стекло.
Стряхнув тяжелые капли дождя с темных волос, Демидов улыбнулся. Я спросила тревожно:
– Что случилось?
– И тебе здравствуй.
– Здравствуй. Что случилось?
Голос мой слегка дрожал и он, конечно, это заметил. Но что поделать, если сегодняшний сон все никак не выходил из головы. А тут еще и Игорь объявился.
– Ну, мы ведь договорились вести поиски вместе. Вот я и здесь.
– Какие поиски? – изумилась я. – Соня нашлась.
– Нашлась. А потом опять потерялась. Точнее, сбежала.
– Когда?
– Сегодня в ночи. Родные ее стерегли, да проглядели. Девчонка оказалась на редкость шустрой.
По дороге к Зуевым, Игорь поведал, что, после возвращения в отчий дом, Софья так и не разоткровенничалась. Все попытки родных узнать, что же послужило причиной ее побега, остались безрезультатны. О ночи, когда она едва не погибла, и вовсе не проронила и слова.
– Не знаю, что и делать, – вытирая слезы, говорила Ирина. – Это так не похоже на мою девочку!
Жанна накапала ей успокоительного и заставила выпить. Зуев, не отпускавший руки жены, сказал: