Последний день в... Париже

Донченко Татьяна

– Бедненький, – прошептала я, улавливая каждое слово его интервью.

– Хорошее решение. Лучше пересмотреть моменты позора своего мужчины, чтобы знать с чем будешь иметь дело в будущем…

За спиной проворчал голос с хрипотцой, и я вздрогнула. На кухне появилась Мария Леонидовна в шелковой пижаме, маской для сна на лбу и взлохмаченными волосами.

– Позора? – я замялась, не зная, куда деваться от ее харизмы, заполняющей все пространство кухни.

Она выглядела так, будто всю ночь вспоминала молодость, делая заплывы в бассейне с шампанским и, похоже,

только им не ограничилась. Но при этом, она все равно вела себя так, словно шла на коронацию. Мне бы ее способность.

– А ты не знаешь, чем закончился сезон?

Я покачала головой. Просмотрев не больше получаса передачи, трудно составить мнение, но, похоже, Алекс наделал шума в этом шоу.

– Он перепортил больше половины девочек, повлюблял их в себя, а потом не выбрал ни одну и ушел в закат! – взмахнула руками женщина и села за стол, взявшись за голову и метнув взгляд на кофемашину.

Не дожидаясь просьбы, я приготовила ей кофе, Полезла за чашкой в верхнюю секцию, приподнимаясь на носочки. Ну, кто делает кухню такой высокой? Хотя, учитывая рост и размеры Алекса, все логично…

– Ты, случайно, балетом не занималась, девочка? – с живым интересом спросила Мария Леонидовна.

– Да, в детстве… – Но как она это поняла, лишь взглянув на мои ступни?

– Ноги балерин, – промолвила она с достоинством, отведя ногу и приподняв штанину пижамы, – всегда видны. Я посвятила двадцать лет этому искусству. Поищи: Мария Петренко, семидесятые. Мы продвигали русский балет, продолжая дело Дягилева.

Я погуглила ее имя и была поражена, разглядывая фотографии.

– Ух ты! – воскликнула я, подавая ей кофе и садясь рядом, чтобы вместе посмотреть запись ее сольного выступления. Присев, я едва заметно вскрикнула от легкой боли, отголоска вчерашней ночи. Опасаясь, что она заметит мою реакцию, сосредоточилась на экране телефона. – Вы потрясающая, Мария Леонидовна!

Я запустила запись, погрузившись в экран с искренним восхищением и комментируя моменты, которые особенно впечатляли. Понимая, как устроена эта «кухня», мне действительно было о чем сказать; эта женщина была звездой своего времени. Я и так это понимала по тому, как она себя вела. Но увидев доказательства, прониклась к ней еще более глубоким уважением.

– Еще кофе? – предложила я, плененная встречей с настоящей легендой русского балета.

– Посмотри на меня, девочка, – укоризненно промолвила она, – какой тут кофе? Весь вечер шампанское пила, не помня себя. Загляни в закрома Александра и принеси старой женщине что-нибудь игристое или хотя бы пенное…

Я уже обожала эту женщину!

Отыскала в мини-баре у Алекса бутылку шампанского, кажется, той же марки, что приносили в клубе. Интересно, знает ли его бабушка о его «бизнесе» вне семьи?

Долго старалась справиться с пробкой, пока Мария Леонидовна не отобрала бутылку, ворча, и ловко срезала пробку ножом. Пробка с характерным щелчком вылетела из бутылки.

– Бери себе бокал, девочка, – повелительным тоном сказала она и сама искусно налила напиток без миллиметра пены. – Наконец-то хоть кто-то приятный составил

мне компанию в этом чертовом городе!

Мы выбрались на крышу, устроились на шезлонгах, пили и общались. Мария Леонидовна попросила включить телевизор над баром, тот же канал, где показывали «Холостяка».

– Моя любимая серия, последняя, где он посылает нахер всех этих вертихвосток! – изящным жестом она взмахнула рукой, вызвав у меня приступ смеха. Не ожидала таких слов от нее. – Вымотали пацана до изнеможения!

– Зачем же он туда пошел?

Я искренне недоумевала. Молодой мужчина выглядел статно, но интервью давались ему с трудом.

– Это я его туда и отправила, – с гордостью заявила она, хлопнув себя по груди. – Знаешь, как бывает: чтобы научить плавать, надо бросить в середину озера и смотреть, как выплывет. Рада, что он перестал женщин возвышать и наконец понял, что к чему.

«Настолько, что открыл целый секс-клуб и занимается всякими извращениями, даже не видя их лиц!» – подумала я.

– А сколько ему было тогда лет, когда он участвовал?

– Кажется… – она считала на пальцах, – когда его мать умерла, лет семь назад.

– У него мама умерла? – спросила я с болью в сердце.

– Да, у него на руках, он тебе разве не рассказывал?

– Нет, – я покачала головой, осознавая, что он был моего возраста, когда все это случилось, а это шоу… – Мы мало знаем друг о друге. Я здесь всего восемь дней.

– Так, ты приехала в Париж, как… туристка? – она была искренне удивлена и начала с любопытством разглядывать меня.

– Да, я улетаю домой в Москву послезавтра.

Произнеся это вслух, мне вдруг стало физически больно, легкие как будто поймали в лассо и крепко сжали.

– И ты не останешься?

Я помотала головой.

Мария Леонидовна нахмурила брови и еще раз осмотрела меня, видимо, не понимая, кто я такая и как так вышло, что оказалась в квартире его внука, когда никто другой не был. Мое прозвище навсегда останется на его коже, а я при этом не требовала ни отношений, ни кольца на пальце…

Хотя, знаете, я вот сейчас бы поставила на паузу и призналась честно, что хотела бы всего этого. Как в волшебной сказке с Энн Хэтэуэй в главной роли. Что-то про принцессу. Но я всего лишь Вика Селезнева и моя реальность соответствующая Вике Селезневой: без отца, с мамой в ссоре и не в ладах со своей головой, а еще и в принца влюбленная. Клиника! Даже, если в конверте ничего смертельного, то я все равно обречена. Такое помешательство на мужике не лечится.

– Девочка, ты знаешь, что именно между тобой и Александром? – уточнила Мария Леонидовна.

Я кивнула. А потом помотала головой.

Захотелось плакать. Я понимала, что совершенно потеряла голову в этой поездке. Алекс за несколько дней проник мне в душу, в сердце, а после умопомрачительного секса, который я теперь никогда не забуду, еще и каждую клетку.

– Мне кажется, что ты не совсем понимаешь… – вздохнула Мария Леонидовна, выпив остатки шампанского. – Пожалуй, отменю поездку в Вермонт и останусь с внуком, когда ты уедешь.