Последний долг
Шрифт:
Нет!
Судьба украла у меня ее смерть.
Я хотела взять её.
Ее сердце.
Ее жизнь.
Она была у меня в долгу.
Тук-тук. Удары…
– Будь ты проклята, Бонни.
Я поднялась на ноги, стоя над ней с цветочными ножницами. Я хотела захватить ее душу, когда она покинула ее тело, но судьба не сочла меня достойной. Возможно, душа Дэниэля - это все, что мне было позволено. Бонни принадлежала к более могущественным сущностям.
Призраки моего предка заполнили ее грудную полость, проскальзывая
Ее спина выгнулась, как будто был совершен обряд изгнания нечистой силы. Она потянулась ко мне. Серость ее лица сменилась крахмальной белизной.
– Пом... пом… помоги...
– Нет...
Я попятилась.
Я была недостаточно достоина того, чтобы лишить ее жизни, но я буду наблюдать за каждым мгновением. Я буду бодрствовать, пока она умирает у моих ног, и лелеять тот момент, когда ее больше не будет.
Но тут дверь распахнулась.
Гребаная дверь распахнулась и вошел Кат.
Он ворвался в комнату. Его поза сменилась с уверенной на застывшую в шоке. Его взгляд метался между мной, стоящей над его матерью с острыми ножницами, и Бонни, бьющейся в конвульсиях на полу. Его глаза заблестели, на лице отразились недоверие, шок и возмущение.
Сколько времени должно потребоваться кому-то, чтобы умереть от остановки сердца?
Умри, Бонни. Умри.
Я повторяла эту мантру с того момента, как я убила Дэниэля.
Умри, Хоук, Умри.
– Бл*дь!
– Кат начал действовать, пробежав через будуар и рухнув на колени рядом с матерью.
Она хрипела и хрипела, задыхаясь. Ее глаза молили о помощи, в то время как сердце сжималось.
– Подожди. Подожди.
Повысив голос, он закричал:
– Кто-нибудь, вызовите гребаную скорую помощь!
Никто не ответил. Ни один из братьев Даймонд не проник в комнату. Некому выполнять приказы.
Я просто стояла там.
Наблюдатель за тем, когда Бонни исчезнет из этого мира.
– Вызови гребаный вертолет!
Кат, казалось, не заметил, что его приказы остались без внимания. Я никогда не видела его таким нормальным. Таким напуганным и потерянным.
Я расхаживала взад-вперед, обнимая свою ноющую руку, надеясь, что никто не слышал его команд. Скорая помощь была бы слишком медленной...Но вертолет? Это может быть слишком быстро.
Умри быстрее, Бонни. Быстрее.
И судьба прислушалась.
Жизнь выбрала своего победителя.
Меня.
Тук...тук-тук—тук.
Сердцебиение замедляется.
Сердцебиение прекращается.
Кат баюкал свою мать, в то время как она быстро потеряла образ пожилой карги и превратилась в изможденный труп.
Мои секреты умирают вместе с ней.
Мои грехи замолкают вместе с ней.
Однако Бонни не ушла тихо. Она сделала прощальный подарок, даровав мне свой последний вздох, отправив меня прямиком на вечные муки.
– Она ...
– Бонни ахнула. – Дэн…Дэн…Дэниел. Она ...
Кат
– Тише, побереги свои силы. Сейчас придут врачи.
Бонни раздвинула губы, на зубах остались пятна помады. Она знала так же хорошо, как и я, что не проживет и дня. Собрав последние оставшиеся силы, она подняла дрожащую руку, указала пальцем и прошипела:
– Она убила…убила его.
И это было все.
Последний удар сердца.
Последний вздох.
Ее глаза самодовольно впились в мои, а затем закрылись навсегда.
Я убила своего второго Ястреба.
Но она подвергла меня ужасным пыткам.
Ее рука упала на бок, отскочила от мертвой плоти и неловко замерла рядом с ней.
В это мгновение комната оплакивала своего хозяина. Лепестки цветов поникли, занавески колыхнулись от несуществующего ветерка.
Затем Кат поднял голову, глаза блестели от непролитых слез, лицо распухло от неподдельной ненависти.
– Ты...
Я подняла ножницы, отступая назад.
Он не двигался, обнимая свою мертвую мать, мою вторую жертву, украденную не от моей руки, а полтергейстом моих предков.
– Ты убила Дэниэля.
Два варианта.
Одно будущее.
Мне так надоело убегать. Так надоело прятаться. Так надоело быть слабой.
Я не убежала.
Я не отрицала этого.
Вместо этого я высоко подняла подбородок и заявила обо всем, чего достигла.
Я выиграла, они проиграли. Так и быть, даже если моя жизнь сейчас закончилась.
– Да. Да, я убила его. Я отняла у него жизнь, избавилась от его тела и наслаждалась каждой чертовой секундой этого.
Кат ахнул.
Я улыбнулась.
Мы не двигались, в ожидании следующего боя.
***
Никто не хотел слушать историю грешника. Плохой парень. Злодей.
Никому по-настоящему не было дела до моих планов или целей.
Никто не мог понять, что мои действия проистекали из любви, семьи и преданности тем, кем я дорожила.
Делало ли это меня ужасным человеком?
Разве я не могла поставить тех, кто мне дорог, перед совершенно незнакомым человеком?
Люди делали это все время.
Они убивали, чтобы защитить себя и своих близких. Они охотно забывали заповеди в пользу того, как они смотрели на то, что было приемлемо, а что нет.
Я не была исключением.
Те, кто знал меня, понимали мою страсть и стремление. И те, кто этого не сделал. Ну, мне было наплевать, что они подумают.
В каждой истории редко было две стороны. За свою долгую жизнь я пришла к пониманию истины. Там было несколько сторон. Страницы и страницы сторон. Бесконечная битва, в которой люди выбирали то, во что верили. Иногда выбор был сделан по понятным причинам - не оправданным, не опрометчивым или правильным - просто...понятным.