Последний долг
Шрифт:
Того же цвета, в котором она была на игре в кости несколько дней назад.
Моя ярость вспыхнула, и я подняла двойные лезвия.
– Ты спрашивала меня раньше, болит ли у меня рука. Теперь я задам тебе аналогичный вопрос. Как ты думаешь, это убьет тебя, если я воткну их в твою бессердечную грудь?
Она соскочила со своего места, пятясь назад.
– Бросьте это, мисс Уивер.
Я двинулась вперед, размахивая оружием.
– Нет.
Ее рот открылся, чтобы закричать.
Пятьдесят
Пятьдесят три удара сердца.
В прошлый раз я упустила свою возможность.
Я была слишком медлительной. Слишком слабой.
Я не должна была облажаться в этот раз.
Я бросилась вперед, остановив ее прежде, чем она успела издать хоть звук.
Я зажала ей рот ладонью, удерживая ее. Мой перелом дал о себе знать, и мои здоровые пальцы ослабли вокруг украденных ножниц, но я не отпустила ее. Она споткнулась, но мне удалось сохранить равновесие. Вспышки агонии и осколки боли пронизали мою нервную систему.
– Ах, ах, ах. Я думаю, что молчание лучше в сложившейся ситуации, не так ли?
Я подражала речи этой злобной ведьмы Хоук.
Дыхание Бонни затрепетало над моей рукой, когда ее ноздри раздулись.
Она сопротивлялась. Но ее хрупкие кости не могли противостоять моей ярости. Ее глаза пытались причинить мне боль невысказанными проклятиями, но я больше не могла с этим мириться.
В порыве силы она вырвалась из моей хватки, ударив меня по сломанной руке.
Я застонала в агонии, когда она втянула воздух, намереваясь позвать на помощь.
У меня было два варианта. Пусть она закричит, поддастся непреодолимой боли, и пусть это закончится проигрышем, или преодолеть всё и победить.
Я выбрала бороться.
Снова схватив ее, я не заботилась о своей руке, когда обхватила сломанную руку вокруг ее тонкой талии, а другой рукой зажала ей губы.
Семьдесят четыре.
Семьдесят пять.
Семьдесят шесть ударов сердца.
Она сложилась так же изящно, как лепестки ее любимого цветка, и упала на пол. Я не пыталась защитить себя. Я не наслаждалась жестокой болью.
Я упала вместе с ней.
Агония, которую я никогда раньше не испытывала, пронзила мои кости.
Я подпрыгнула на ее дряхлом теле, вдавив ее в ковер. Я ахнула, заставляя себя продолжать.
– Не в этот раз, Бонни. На этот раз тебе не удастся победить. На этот раз… моя очередь. На этом все закончится. Только мы.
Я была лучше этого. Лучше, чем она и все Хоук вместе взятые.
Я бы отняла жизнь у этой бабушки и наслаждалась бы этим.
Она была хрупкой, старой - матриарх помешанного на власти дома. И все же она была просто человеком - такой же, как я, такой же, как Джетро, такой же, как каждый человек на этой планете.
Она не была бессмертной или страшной.
Она
Она отбивалась от моей хватки морщинистыми руками, ее силы быстро иссякали.
– Ты заслуживаешь смерти, Бонни.
Я толкнула ее еще глубже на ковер.
– Вы спросили меня, когда я вошла в эту комнату, что я увидела, когда посмотрела на вас. Теперь моя очередь спрашивать тебя.
Я держала ее извивающуюся фигуру, тяжело дыша.
– Что ты видишь, когда смотришь на меня?
Твоего убийцу?
Твою кончину?
Не дав ей ответить, я прорычала:
– Я скажу тебе, что ты должна увидеть. Ты бы видела девушку, которая достигла предела своих возможностей. Девушку, которая без колебаний убьет. Девушку, которая намерена пережить эту резню и сжечь твое наследие дотла.
Ее глаза затуманились от страха.
Она боролась со мной - на удивление сильно, но не могла победить холодную враждебность, разливающуюся по моим венам. Моя ярость превратилась во что-то не совсем нормальное, когда я уставилась в испуганный взгляд Бонни.
– Хочешь узнать секрет?
Ее нос засвистел, когда она судорожно втянула воздух.
– Я знаю кое-что, чего ты не знаешь.
Я хотела убить ее быстро, но издеваться было слишком весело. Я хотела сделать с ней то, что она сделала с моей семьей и со мной.
Доза ее собственного лекарства.
И мой секрет о Дэниэле должен был быть раскрыт. Кто может быть лучше его бабушки, которая скоро присоединится к нему в загробной жизни?
Ее карие глаза впились в мои. Я поняла ее безмолвное послание. Ты умрешь из-за этого.
Я хихикнула, нависая над ней.
– Я уже мертва, так что какая разница, возьму ли я тебя с собой?
Она перестала бороться. Вместо этого она стала жутко спокойной, намекая о том, что хочет что-то сказать.
Проклятье.
Несмотря на мою потребность покончить с ней, у меня было невыносимое желание услышать ее последние слова.
– Не кричи, и я позволю тебе говорить.
Она кивнула.
Было ли это глупостью или, возможно, безумием заставлять меня доверять ей? Что бы это ни было, я убрала руку.
Ее лицо повернулось в сторону, втягивая кислород, ее белый шиньон растрепался, рассыпавшись по ковру.
Я сжала ее крошечное тельце коленями. Я была ее предсмертным саваном. Ворона, парящая в ожидании убийства.
Сто четыре.
Сто пять.
Сто шесть ударов сердца.
– Ты не глупа, дитя. Ты знаешь, что заплатишь за это, как только вернется Клэрити. Есть вещи похуже смерти. Разве ты еще не поняла этого?
– Я знаю.
– Тогда слезь с меня, и я позабочусь, чтобы они не покалечили тебя слишком сильно.