Последний дом на Никчемной улице
Шрифт:
Она всецело отдается ленте дороги, уносящей ее все дальше и дальше, пока леса не сменяются лугами с амбарами и лошадками, а те, в свою очередь, не уступают место длинным одноэтажным торговым центрам. Воздух пропитан тяжелым духом бензина. Когда от этих холодных, синих глаз ее отделяют многие мили, она сворачивает на площадку для стоянки и отдыха. Кладет голову на руль и жадно хватает ртом воздух. Мимо с ревом проносятся огромные грузовики, на ходу потряхивая ее маленькую машинку. Она признательна, что они заглушают рвущиеся из нее звуки.
Наконец
Подавив приступ тошноты, девушка распечатывает конверт и достает фотографию.
Она ей хорошо знакома, правда, под ней нет подписи: ОБЫСК В ДОМЕ ПОДОЗРЕВАЕМОГО. А вот и он сам, прикрывает рукой от солнца глаза. Этот снимок Ди знает – не раз расспрашивала о нем Кэрен.
Замотанная детектив устала ей говорить, что у этого человека алиби, а обыск в его доме ничего не дал. В итоге полиции пришлось переключиться на другие версии.
– Но ведь те, кто видел его у входа в супермаркет, могли ошибиться, – сказала Ди, – он бывал там часто, они к этому привыкли и решили, что так было и в тот раз. Просто заполнили пустое место на тротуаре знакомым зрелищем, хотя на самом деле его там не было и в помине.
Ди понимает это лучше любого другого.
– Есть еще запись с камеры видеонаблюдения, – сказала Кэрен.
– За все время? – спросила Ди. – За весь день, да?
Детектив не ответила, но девушка в этом и не нуждалась. В том, как она ссутулила плечи, Ди прочла «нет». Это было, когда Кэрен еще делилась с ней сведениями, до инцидента с тем мужчиной из Орегона.
Знай, что девушка сейчас держит в руках, детектив бы встревожилась. В отличие от публикации в газете, этот отпечаток никто не кадрировал. Скорее всего, раньше он принадлежал самому фотографу.
На снимке во всю ширь открывается пейзаж, позволяющий увидеть его по краям, ранее недоступным взору. Ди прилагает усилия, чтобы не торопиться и все внимательно рассмотреть – увидеть, изучить, понять.
Вдали за домом виднеются деревья. Густые, кустистые, характерные для северо-запада Тихоокеанского побережья заросли, заполонившие собой все вокруг. По тротуару спиной к зрителю шагает дама в шляпе, таща за собой на поводке косматого терьера. Чуть дальше в окне торчат маленькие, бледные, любопытные личики. Дети.
Самое важное Ди видит в последнюю очередь, будто ее мозг не может переварить успех после стольких лет томительных неудач. В углу хорошо виден указатель, который не стоит никакого труда прочесть. Улица Никчемная.
Впервые в жизни Ди понимает, почему падают в обморок и как это бывает; в голове будто взрывается белый свет, вспышка, за ней удар и чернота. Теперь ей известно, где жил подозреваемый, а может, даже живет и сейчас. Дыхание опять сбивается и частит. Этого было бы вполне достаточно, но есть кое-что еще.
– Мы в тот день там были, – шепчет Ди, – когда папа проехал нужный поворот.
Рот наполняется вкусом воспоминаний и жевательной резинки. За ту долгую поездку она, должно быть, раз тридцать совала в рот все новые и новые пластины. Папа направлялся к озеру, но свернул не туда, в конечном итоге они сбились с пути и долго блуждали по нескончаемым, серым, окаймленным лесом пригородам. Затем ряды одноэтажных зданий поредели и уступили место облупленным викторианским домам, а в нос ударил буйный, дикий запах лесов. Улочки вели в никуда. Вспомнилась мысль, пришедшая в голову, когда они проезжали мимо этой вывески: «Да уж, действительно никчемная дыра». Она помнит, что улица заканчивалась тупиком. Папа вытер с бровей пот, тихо выругался, они развернулись и покатили обратно.
Вскоре они опять отыскали автостраду 101, и название улицы отступило в глубины памяти Ди, похороненное под ворохом других бесполезных сведений – какого цвета был комбинезон у парня, заливавшего им бензин, когда они остановились на заправке, кому она больше всего нравилась в школе и кто в такой-то группе играл на бас-гитаре.
На миг Ди задумывается, не может ли это быть простым совпадением. Но тут же отвергает эту мысль мощным ментальным пинком. Между этими двумя событиями должна существовать связь. Должна, и все.
Может, подозреваемый видел, как они, заблудившись, медленно наворачивали круги? Может, углядел в окне уставшее личико Лулу, а потом проследил за ними до озера? Папа вообще с ним говорил? Он вполне мог остановиться и расспросить подозреваемого, куда им ехать. В таком случае тому и следить не надо было, он и так бы знал, куда они направляются, и мог пойти прямиком на озеро. Ди снова и снова пытается вспомнить, где тогда останавливался папа. Но если одни эпизоды того дня намертво отпечатались в памяти и клеймом каленого железа въелись в плоть, другие до сих пор расплываются в глазах и никак не могут обрести ясных очертаний. Тогда это выглядело лишь еще одной дорогой в никуда. Они с Лулу были детьми, изнывали от жары и скучали. И даже не догадывались, что для них тогда наступили последние безмятежные моменты перед тем, как мир рассекла молния, изменив его навсегда.
Ум предписывает Ди сообщить в полицию. Надо позвонить замотанной Кэрен, которая до сих пор ведет это дело. Лулу считается пропавшей. Ее тела так и не нашли. (Одно время Ди думала, что пропавшая лучше умершей, но все эти долгие годы наглядно продемонстрировали, что это не так.)
– Так не должно быть, – как-то сказала Кэрен Ди, – большинство из нас за всю свою карьеру не сталкивается со случаями похищения чужих детей. От этого как-то изнашиваешься и стираешься самым непредсказуемым образом. Иногда мне в голову приходит мысль: почему именно здесь? Почему именно я?
– Тогда у меня вопрос, – сказала Ди. – Почему бы вам просто не делать свою работу?
Кэрен залилась краской.
– До Лулу пропадали и другие, – продолжала девушка, – я проверяла. В окрестностях этого озера творится что-то ужасное.
Может, в этот самый момент между ними испортились отношения. Но так или иначе, а Ди должна немедля ей позвонить.
Но ничего такого она делать не станет. Это особый подарок, лично для нее. К тому же в ее душе бархатисто колышется гнев. Если бы полиция всячески не ограждала ее от этого дела, она много лет назад могла бы вспомнить название улицы и установить взаимосвязь. Растраченное понапрасну время.