Последний довод королей
Шрифт:
— Я не намерен бросать большую часть моей столицы на милость злейшего врага Союза без сражения. Мы будем защищать стену Казамира и драться за каждую пядь земли.
Варуз быстро взглянул на Хоффа, и камергер приподнял брови.
— Э… конечно, ваше величество. За каждую пядь.
Наступило неловкое молчание. Досада первого из магов висела в воздухе, как грозовые облака над городом.
— Моей инквизиции есть что добавить? — хрипло спросил Джезаль в качестве отвлекающего маневра.
Холодный взгляд Сульта встретился с его взглядом.
— Конечно, ваше величество. Гуркская любовь к интригам
Маровия усмехнулся.
— То есть вы хотите уверить нас, что гуркская страсть к интригам помешает им нанять белокожих агентов?
— Идет война! — прошипел Сульт, бросив на верховного судью убийственный взгляд. — На карте стоит суверенитет нации! Сейчас не время для пустой болтовни о свободе, Маровия!
— Напротив, сейчас как раз подходящее время!
Два старца продолжили пререкаться на пределе своих истрепанных нервов. Байяз тем временем откинулся в кресле и сложил руки, глядя на Джезаля с выражением спокойной задумчивости, возможно, еще более пугающей, чем его гнев. Тревога Джезаля усилилась. С какой стороны ни посмотри, его царствование рискует оказаться самым коротким и самым гибельным в истории Союза.
— Виноват, что вынужден был послать за вашим величеством, — звонко обратился Горст своим высоким девичьим голоском.
— Конечно, конечно. — Шпоры на блестящих сапогах Джезаля сердито позвякивали, и эхо усиливало этот звук.
— Это все, что я мог предпринять.
— Конечно.
Джезаль распахнул двери обеими руками. Тереза сидела ровно, словно проглотила палку, в самой середине золоченого зала, высоко вздернув нос и глядя на мужа с тем предельным высокомерием, которое так бесило его. Словно он был насекомым, случайно попавшим в ее салат. Несколько стирийских дам подняли головы, но тут же вернулись к своим занятиям. Ящики и коробки заполняли комнату, в них были аккуратно упакованы одежды. Королева Союза явно готовилась покинуть столицу, даже не озаботившись известить об этом супруга.
Джезаль стиснул и без того ноющие зубы. Он был измучен строптивостью Закрытого совета, Открытого совета и толпы. Отвратительное предательство жены превысило предел его терпения.
— Что, черт возьми, тут происходит?
— Я и мои дамы не можем помочь вам в вашей войне с императором. — Тереза грациозно отвернула от него свою безупречную головку. — Мы возвращаемся в Талин.
— Это невозможно, — прошипел Джезаль. — Многотысячная гуркская армия приближается к городу. Люди толпой покидают город. Те, кто решил остаться, — это капля в море по сравнению с теми, кто впал в панику. Ваш отъезд станет плохим примером. Я не могу этого позволить.
— А это не касается вашего величества, — резко ответила графиня Шалер, скользя по направлению к нему по полированному паркету. Джезаль был вынужден вступить в перебранку с дамами, словно ему не хватало хлопот с самой королевой.
— Вы забываетесь! — прикрикнул он на графиню.
— Это вы забываетесь! — Она сделала еще шаг по направлению к нему,
Джезаль резко прижал ладонь к ее усмехающемуся рту и заставил ее отшатнуться, захлебнувшись собственными словами. Она запуталась в собственном платье и рухнула на пол. Одна туфля соскочила с дергающейся ноги и отлетела в угол.
— Я король, и я в своем собственном дворце. Я не желаю, чтобы мне дерзила какая-то служанка.
Он говорил ровным холодным тоном, с пугающе повелительной интонацией. Он сам не верил, что способен так говорить, но чей же это голос? Он был единственным мужчиной в комнате.
— Я слишком великодушно относился к вам, а вы приняли мое великодушие за слабость.
Одиннадцать дам во все глаза смотрели на него и на свою упавшую подругу. Та корчилась на полу, прижимая ладонь к окровавленному рту.
— Если кто-нибудь из ваших ведьм пожелает покинуть эти неспокойные берега, я организую для них эту поездку. Даже сам сяду на весла, с превеликим удовольствием. Но вы, ваше величество, никуда не поедете.
Тереза вскочила со своего места и сверкнула на него глазами, напряженная как струна.
— Вы бессердечное чудовище, — зашипела она.
— Возможно, мы оба от всего сердца желаем, чтобы было иначе, — прервал он ее, повысив голос. — Но вы моя жена. Вы могли возражать против моего происхождения, против меня лично или против чего угодно еще до того, как стали королевой Союза. Презирайте меня, сколько хотите, Тереза, но вы никуда не поедете.
Джезаль окинул грозным взглядом онемевших дам, развернулся на каблуках и гордо вышел из зала, который казался пустым.
Черт с ними, но рука у него болела.
Круг
Занялся рассвет, как тихий шепоток, едва заметный прозрачный отблеск над величественной линией стен Карлеона. Звезды растаяли в холодном небе, но луна была еще видна. Она висела над верхушками деревьев и казалась такой близкой, что хотелось зацепить ее стрелой.
Вест за ночь не сомкнул глаз. Он впал в странное состояние мучительной, населенной призраками бессонницы, которая следует за полным истощением сил. После того как все распоряжения были отданы и наступила тишина, он сел писать письмо сестре при свете единственной лампы. Он хотел извиниться, выразить сожаление, попросить прощения. Он сидел с пером над листом бумаги, забыв о времени, но слова не шли. Он хотел бы выразить все, что чувствовал, но сейчас он не чувствовал ничего. Теплые таверны Адуи, карты на залитом солнечным светом дворе. Саркастическая улыбка Арди. Все это, казалось, было тысячу лет назад.
Северяне уже вовсю трудились, подстригая траву в тени крепостных стен, и пощелкивание их ножниц напомнило Весту работу садовников в Агрионте. Они готовили круг диаметром в дюжину шагов, выстригая все до основания: площадку, понял он, где должен состояться поединок. Через пару часов на этом пятачке решится судьба Севера. Очень похоже на фехтовальный круг, только скоро он будет залит кровью.
— Варварский обычай, — пробормотал Челенгорм. Очевидно, он тоже подумал об этом.
— Правда? — недобро откликнулся Пайк. — А я только что думал, какой цивилизованный обычай.