Последний довод королей

Аберкромби Джо

Торлигорм сложил губы в сладенькую улыбочку, как улыбается кормилица, пытаясь успокоить назойливого малыша.

— Вы сами понимаете, ваше величество, что мы никак не можем рассматривать полковника Веста в качестве кандидата на пост…

Пустой кубок Джезаля с треском ударился о лысину Торлигорма и, отскочив, покатился в угол комнаты. Старик взвыл от изумления и боли, соскользнул со стула. Кровь текла у него по лицу из длинной ссадины на черепе.

— Никак не можем? — закричал Джезаль, вскочив на ноги, глаза того и гляди выскочат из орбит. — Да

как ты смеешь говорить мне это чертово «мы не можем», старый подонок? Ты мой подданный! И все вы! — Он яростно вскинул палец вверх, словно проткнул им воздух. — Вы здесь для того, чтобы давать советы, а не для того, чтобы диктовать мне! Я управляю страной! Я!

Он схватил бутылочку с чернилами и отшвырнул ее. Склянка ударилась о стену, большое черное пятно растеклось по штукатурке, и мелкие капли забрызгали рукав безупречно белого одеяния архилектора Сульта.

— Я! Я! Традиция, о которой действительно нужно помнить, это чертова покорность!

Джезаль схватил кипу документов и бросил их в Маровию. Все пространство вокруг стола заполнилось трепещущими листками бумаги.

— Чтобы я больше никогда не слышал «мы не можем», «мы не в состоянии»! Никогда!

Одиннадцать пар глаз неотрывно взирали на Джезаля, одиннадцать старцев онемели от изумления. И только один человек улыбался — тот, кто сидел на противоположном конце стола. И это рассердило Джезаля еще сильнее.

— Коллем Вест станет моим новым лордом-маршалом! — хрипло произнес он и в ярости толкнул ногой кресло. — Когда мы встретимся в следующий раз, я хочу видеть должное уважение ко мне, или всех вас закуют в цепи. В чертовы цепи… и… и… — У него сильно заболела голова.

Он начал с размахом и теперь отчаянно искал слова, чтобы закончить.

Байяз мрачно поднялся со своего кресла.

— Милорды, на сегодня все.

Закрытый совет не пришлось просить дважды. Бумаги зашуршали, одежды зашелестели, стулья заскрипели, когда члены совета заспешили к дверям, протискиваясь вперед, чтобы выйти первыми. Первым выскочить в коридор удалось Хоффу, за ним последовал Маровия, Сульт ненамного отстал. Варуз помог Торлигорму подняться с пола и повел его к дверям, поддерживая под локоть.

— Я прошу прощения, — скулил Торлигорм с окровавленным лицом, когда его проталкивали в дверь. — Ваше величество, я искренне прошу меня простить…

Байяз все так же мрачно стоял у стола, наблюдая, как члены совета поспешно покидают комнату. Джезаль замер напротив, он был одновременно разгневан и до смерти смущен, причем последнее чувство побеждало. Прошла целая вечность, пока последний член совета покинул зал и большие черные двери плавно закрылись за ним.

Первый из магов повернулся к Джезалю, и широкая улыбка неожиданно озарила его лицо.

— Отлично, ваше величество! Все отлично проделано.

— Что? — Джезаль успел поверить в то, что выказал себя полным, неисправимым ослом.

— Теперь ваши советники дважды подумают, прежде чем отнестись к вам легкомысленно. Стратегия не новая, но весьма эффективная. Гарод Великий легко впадал в ярость

и умел это использовать. После его разгромных приступов никто не смел оспаривать его решения. — Байяз тихо засмеялся. — Хотя я подозреваю, что даже Гарод постарался бы не причинять увечий своему верховному консулу.

— Это не приступ гнева, — огрызнулся Джезаль. Его недовольство снова дало о себе знать. В том, что он окружен гнусными старикашками, виноват именно Байяз. — Если я король, со мной должны обращаться как с королем! Я не позволю диктовать мне условия в моем собственном дворце. Никому. Ни единому человеку. Я имею в виду…

Байяз пристально смотрел на него, и взгляд его зеленых глаз был пугающе жестким. Он проговорил с ледяным спокойствием:

— Если вы намерены срывать свой гнев и на мне, ваше величество, я вам не советую.

Ярость Джезаля и без того почти угасла, а под ледяным взглядом мага она полностью испарилась.

— Конечно, извините… Мне очень жаль…

Он опустил глаза и уставился в полированную столешницу. У него не было привычки извиняться. Теперь, когда он стал королем, он ни перед кем не должен держать ответа. Но Джезаль не мог остановиться.

— Я об этом не просил, — пробормотал он тихо, плюхнувшись в кресло. — Не понимаю, как это случилось. Я ничего не сделал, чтобы заслужить это.

— Конечно. — Байяз медленно обошел вокруг стола. — Нет такого человека, кто был бы достоин трона. Именно поэтому ты должен стремиться к тому, чтобы оказаться достойным власти. Каждый день. Как это делали твои великие предшественники Казамир, Арнольт и сам Гарод.

Джезаль глубоко вздохнул.

— Вы правы, конечно. Как всегда. Как вам это удается?

Байяз как-то скромно поднял руку.

— Всегда прав? Едва ли. Но мое преимущество — долгий опыт, и я здесь для того, чтобы изо всех своих сил служить вам проводником. Вы сделали очень хороший первый шаг на трудной дороге, и вы должны гордиться этим, как и я. Есть дела, которые нужно делать без промедления. И главное из них — ваша женитьба.

Джезаль раскрыл рот.

— Женитьба?

— Неженатый король — как трехногий стул, ваше величество. Того и гляди упадет. Вы пока лишь присели на трон, вам еще предстоит устроиться на нем вольготно. Вам нужна жена, которая даст вам поддержку, и наследники, чтобы ваши подданные могли чувствовать себя в безопасности. Откладывать нельзя, проволочки играют на руку вашим врагам.

Удары следовали один за другим так быстро, что Джезаль схватился за голову в тщетной надежде уклониться.

— Мои враги?

Разве он не старался ладить со всеми?

— Можно ли быть таким наивным? Лорд Брок уже строит планы против вас. Лорд Ишер также не будет бесконечно держаться в стороне. Остальные члены Открытого совета поддержали вас либо из страха, либо им за это заплатили.

— Заплатили? — снова удивился Джезаль.

— На долговечность такой поддержки рассчитывать нельзя. Вы должны жениться, и ваша жена должна привести в ваш лагерь могущественных союзников.