Последний довод королей
Шрифт:
«Но не припомню, чтобы я попадал в такую дыру, даже когда был сильно не в духе».
Он не чувствовал никакой неловкости, когда ковылял между посетителями. Быть калекой тут считалось нормой, а зубов у здешнего завсегдатая в среднем было не больше, чем у него. Почти у каждого имелись уродливые шрамы или увечья, позорные болячки и язвы. Кожа у людей была грубая, на вид как прокисшая овсянка. Одних трясло, словно листья на деревьях во время урагана, другие пахли застарелой мочой. Вокруг были такие лица, что
«Здесь так же пахнет забродившим пивом и безнадежностью, прогорклым потом и ранней смертью, как и в тех памятных местах, где я когда-то предавался излишествам. Так же или еще сильнее».
В одном конце затхлой общей комнаты находились несколько отдельных кабинок. Низкие проходы были наполнены жалкими тенями и еще более жалкими, омерзительными пьянчугами.
«И кого можно встретить в такой обстановке?»
Глокта прошаркал к последней кабинке и остановился.
— Ну, ну, ну. Не ожидал увидеть тебя снова живым.
Никомо Коска выглядел еще хуже, чем когда Глокта впервые встретил его, если такое вообще возможно. Он прижимался к скользкой стене, руки безвольно болтались, голова свисала набок. Он приоткрыл глаза, когда Глокта с трудом усаживался на стул напротив. В мерцающем свете одинокой жалкой свечки, горящей на столе, кожа его казалась бледной, словно присыпанной тальком. Под глазами залегли черные мешки, темные тени скользили по иссохшему лицу с заостренными чертами. Сыпь на шее стала заметнее, она уже добралась до подбородка, подобно плющу, обвивающему развалины.
«Еще немного, и он станет таким же калекой, как и я».
— Наставник Глокта, — с присвистом прохрипел он голосом грубым, как потрескавшаяся древесная кора.
— Я очень рад, что вы получили мое сообщение. Почту за честь возобновить наше знакомство, вопреки всем сложностям. Ваши хозяева не вознаградили вас за усердие, проявленное на юге? То есть не перерезали вам глотку?
— Я был удивлен не меньше вашего, однако нет.
«Хотя еще можно успеть».
— Как все было в Дагоске после того, как я покинул ее?
Стириец выдохнул, раздув впалые щеки.
— В то время в Дагоске воцарился хаос. Многих людей убили. Многие стали рабами. Так всегда бывает, когда гурки незваными являются к столу. Хороших ребят ждал плохой конец, да и плохим пришлось ничуть не лучше. Плохой конец для всех. Ваш друг генерал Виссбрук тоже попал во все это.
— Насколько я знаю, он перерезал себе горло.
«При восхищенной поддержке публики».
— Как вам удалось выбраться?
Угол рта Коски приподнялся, словно он хотел улыбнуться, но не имел на это сил.
— Я переоделся служанкой и убрался
— Изобретательно.
«Но скорей всего, ты был одним из тех, кто открыл гуркам ворота в обмен на собственную свободу. Интересно, поступил бы я так же на твоем месте? Возможно».
— Что ж, нам обоим повезло.
— Говорят, удача как женщина. Тянется к тем, кто менее всего достоин ее.
— Может быть, и так.
«Тогда я и недостойный, и неудачливый».
— Нам повезло в том, что ты сейчас оказался в Адуе. Дела… внушают опасения.
Глокта услышал писк и шорох — большая крыса выскочила из-под его стула и на мгновение застыла, так что ее можно было хорошо разглядеть. Коска неловко сунул руку под грязную куртку, потом резко вытащил. В воздухе блеснуло лезвие, и нож вонзился в дощатый пол в паре шагов от цели. Рукоятка ножа дрожала. Крыса посидела еще мгновение, будто выражала презрение, затем стремглав убежала, проскочив между ножками стола и стульев, истертыми ботинками клиентов.
Коска выглянул из кабинки, чтобы достать нож, и причмокнул, облизнув почерневшие зубы.
— Когда-то я метал ножи так, что все восхищались, знаете ли.
— Ну, когда-то самые красивые женщины ловили каждое мое слово. — Глокта причмокнул беззубыми деснами. — Времена меняются.
— Я в курсе. Все меняется. Новые правители — новые проблемы. А новые проблемы — это дела для людей моего ремесла.
— Возможно, у меня найдется применение твоим особенным талантам, и очень скоро.
— Вряд ли смогу отказаться. — Коска поднес бутылку ко рту и опрокинул ее, осушив до последней капли. — Мой кошелек пуст, ветер в нем гуляет. Точнее, у меня даже кошелька нет.
«Ну, в этом я могу тебе помочь».
Глокта удостоверился, что за ними никто не наблюдает, потом бросил кое-что через грубый деревянный стол и смотрел, как брошенный предмет крутился, позвякивая, перед Коской. Наемник взял его, зажав между большим и указательным пальцами, поднес к огоньку свечи и стал разглядывать одним налитым кровью глазом.
— Похоже на бриллиант.
— Считай это авансом. Я думаю, ты сумеешь найти помощников. Несколько надежных людей, не склонных к болтовне и ненужным вопросам. Несколько хороших парней, способных помочь в затруднительной ситуации.
— Несколько плохих парней, вы хотели сказать?
Глокта усмехнулся, показывая щели между зубами.
— Ну да. Все зависит от того, кто ты, наниматель или повод для работы.
— Так и есть. — Коска поставил пустую бутылку на кривые доски, закрывающие пол. — А что за работа, наставник?
— Пока — ждать и стараться не мозолить глаза. — Глокта выглянул из кабинки и щелкнул пальцами, подзывая угрюмую девицу, которая обслуживала посетителей. — Еще бутылку того, что пьет мой друг.