Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Они появились в районе высадки десанта и техники противника неожиданно, для себя самих и для американцев.
На большой высоте, с перспективой обзора, всегда можно заранее обнаружить и оценить расстояние до противника. Но на бреющем полёте, на скорости 330 км/ч, поверхность бешено мелькает, накатывая на вынесенный вперёд кокпит и поплавки. Пилот напряжённо всматриваясь в узкую полоску между облачностью и горизонтом, больше переживает, как бы ни вляпаться в многочисленные высотки, антенны, провода высоковольтных линий. Поэтому стрелок, сидящий позади пилота, развернувшись, так же внимательно следил за горизонтом по носу самолёта.
Серая линия дороги, на которой выстраивалась в колонну техника и три двухвинтовых вертолёта, ещё находящихся под разгрузкой, открылась перед экипажами внезапно.
Но лётчики сработали мгновенно — E16A «Дзуйун» и N1К «Кёфу», довернув на цель, пошли в атаку. Ещё один E16A чуть отстал, случайно нырнув в облачность и потеряв ведомых.
В кружащем на восьми тысячах «Орионе» операторы исправно отслеживали обстановку в ИК-диапазоне, но слегка не поспевали и предупредить о приближении противника смогли только в самый последний момент.
В сторону бронетехники и вертолётов потянулись трассы огненных шариков с самолётов, со стороны американцев веером расходились смертельные росчерки, компенсируя хаотичность, плотностью огня. Сильный боковой ветер незаметно смещал атакующие самолёты, плюс пилоты слегка зизагировали, поэтому американцы, наводясь вручную, не смотря на шквальный, но беспорядочный огонь умудрились ни разу не попасть в промчавшиеся над самой головой цели. Правда, и две сорвавшиеся с подвесок бомбы в скольжении ушли мимо, в сторону от начала колонны, подняв космы дыма и огня, лишь зацепили осколками крайний CH-46.
Пилот отставшего «Дзуйун» даже слегка растерялся, когда машина, провалившись в воздушную яму и реагируя на его нервное движение, тут же подскочила выше, встревая в серую пелену нулевой видимости. Возвращаясь на прежнюю высоту, он уже действовал более аккуратно, плавно протянув чуть дальше. Поэтому, когда самолёт выскочил из облачности в зону приемлемой видимости, быстро осмотревшись, экипаж обнаружил противника несколько в стороне. Моноплан резко лёг на крыло, заходя в атаку.
Уже опадали разрывы бомб сброшенных с передовых самолётов, круто взяв вверх, они скрылись в облаках и янки моментально переключились на новую угрозу.
Стрелок, выглядывая из-за плеча пилота, видел, как стремительно приближаются коробочки техники противника. Казалось, что трассеры зениток направлены только на него. Вцепившись в ручку управления, лётчик, расчётливо слегка водил самолётом, сбивая прицелы вражеских наводчиков, сам дискретно давя на гашетку.
Бомбардировщик потряхивало, к рёву двигателя и дроби двух пушек добавлялись звуки, пробивающих плоскости и фюзеляж пулевых попаданий. Навстречу, с разных направлений, но почти одновременно взметнулись дымные шлейфы. И все на удивление, порой в опасной близости, прошли мимо.
— «Базуки»! Командир! Командир! Сброс! Сейчас собьют, с этих чёртовых гранатомётов! — Не замечая, что вцепился в плечо пилоту, стрелок судорожно хватал пересохшим ртом воздух. Но тот, словно учитывая ошибку коллег всё больше доворачивал самолёт к ветру. Сброс!
Стрелок даже не почувствовал, среди общей тряски, как дрогнул самолёт, избавляясь от бомб. Участвовавший во многих боях, он всегда волновался и переживал неприятные чувства, когда машина, приближаясь к цели, вгрызалась носом в огненный шквал зенитного противодействия. И пусть это не огромные американские авианосцы в Тихом океане в далёких сороковых с убийственным зенитным огнём множества скорострельных пушек эскорта, когда снаряды густо рвутся вокруг самолёта и мелькают тени вражеских истребителей. Это растянувшаяся на шоссе цепочка бронированных машин, кажущихся такими маленькими и незначительными. Всё ровно, ответный огонь был чертовски плотным, и то, что им удалось остаться живыми в этой мясорубке, просто удивительно. Как бы кто не храбрился, как бы тебе не плевать было бы на смерть, к этому нельзя привыкнуть.
Они вылетели из-под огня, пройдясь, буквально над самыми головами американских пехотинцев и с рёвом ввинтились в облака. Стрелок едва увидел вставшие султаны разрывов среди вражеской бронетехники, а его уже вдавила перегрузка. Откинувшись в кресло, он ничего не соображал, лишь двигатель ревел на максимальных оборотах и, казалось, что этому не будет конца, как вдруг его стало бросать из стороны в сторону — самолёт медленно крутил восходящую бочку. Вокруг мелькала, крутилась пелена облаков с более бледными разрывами, где верх, где низ — зацепиться взглядом было абсолютно не за что. Вдруг в груди всё ухнуло вниз, к горлу подкатил комок, ощущение было такое, что самолёт падает.
— Командир! Командир! — Кричал он, но пилот молчал, его голова безвольно болталась.
В кабине запахло дымком, вдоль борта потянулись оранжевые всполохи — двигатель нехотя начинал гореть.
Неожиданно пилот очнулся, на рефлексах заелозив педалями и ручкой управления. Бомбардировщик казалось выровнялся, слегка просел, теряя высоту. Внизу уже мелькали бесформенные пятна — до земли едва сотня метров. Пилот потянул ручку на себя, и с выправил полёт, однако мотор захлёбываясь, ранено выл, а огонь уже лизал фонарь кабины.
— Высота для прыжка с парашютом мала, движок не тянет, подняться выше не могу. Попытаюсь сесть, — неразборчиво донеслось сквозь вой мотора и ветра. С пилотом было что-то не в порядке, судя по его голосу.
Небо вдруг прорвало дождём, захлестав по кокпиту и остеклению фонаря тяжёлыми каплями. Казалось, что стихия поможет потушить расползающийся огонь, но какое там…
Мотор тянул из последних сил, к его рёву добавился звенящий на высокой ноте звук и дребезжание.
Впереди прорезалась серая полоса шоссе окружённого зелёными пятнами растительности. Далее бликовала лазурь какого-то озера, но машина явно не дотягивала до спасительной водной поверхности. Летчик, не задумываясь, предпочел травянистой земляной поверхности с редким кустарником и небольшими деревцами, широкую ленту лоснящегося под дождём шоссе. Горящий гидросамолёт с рёвом прошёл над одиноким автомобилем, водитель которого с испугу, завилял, свернул к обочине и съехал в кювет.
Высекая искры, разбрасывая горящие куски двигателя, чиркнув поплавками по асфальту, моноплан чуть подпрыгнул, но крылья уже не держали его в воздухе, и он начинал давить всей своей четырёхтонной массой на дорожное покрытие. Заскользив на поплавках, проминая, и разрывая их тонкую обшивку, гидросамолёт стало слегка поворачивать боком. Неожиданно правый поплавок надломился и, упав на крыло, крутнувшись в обратную сторону, разворачиваясь хвостом вперёд, аэроплан встал.
Экипаж вывалился на крыло, скатился на дорогу, при этом пилот хватанул на комбинезон огня, и стрелок, сняв свою полётную куртку, помогал ему тушить тлеющую одежду.