Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Как понял Николай из переговоров американцев — отряд К-11 просто был не подготовлен к подобной операции. Поэтому они не могли применить спецгазы или ещё какие-нибудь хитрые штучки из арсенала спецподразделений. Собственно Николаю было бы удобней, если бы японец оказался раненым и находился в безвыходном положении — так проще было бы выйти на контакт и склонить его к сотрудничеству, но и возиться с «тяжёлым» было бы проблемой. Поэтому боясь, что ситуация выйдет из-под контроля, он решил действовать активно и выдвинулся вперёд.
Он уже видел японца в камеры наблюдения, но когда столкнулся воочию, удивился разительному контрасту низкорослого малозаметного человека, с тем шорохом, который он устроил среди здоровенных американских вояк. Видно было, что японский солдат чертовски устал — штатовцы легко вычисляли его в тепловизированные прицелы и только благодаря своим безбашенным и импровизированным контрударам, ему удавалось ещё оборонятся.
Всё получилось само собой: вспышка светошумовой гранаты, беспорядочная стрельба, несколько точных контрольных выстрелов и на удивление лёгкое взаимопонимание. Осталось только унести отсюда ноги. Они бежали по хитрому подземному туннелю, а таймеры взрывателей тикали, отмеряя минуты, перед тем как заложенная заранее взрывчатка уничтожит все улики.
— Вы русский, — уже в квартире у Николая насторожено и несколько агрессивно заявил японец, — мне довелось повоевать во время Номон-Хана, и коротко брошенная фраза на русском языке не укрылась от меня. Насколько я знаю, Россия не является союзником Японии. Более того я считаю, что вы так же мой враг. Что вы хотите от меня?
Николай перевёл взгляд на уставившийся в него пистолетный ствол.
— Вы понимаете по-русски?
— Не настолько что бы вести беседу. И у вас и у меня проще выходит на китайском, — сдержано ответил японец, — тем не менее, я понимаю, что просто так вы мне помогать не будете.
— Давайте приведём себя в порядок, перекусим и побеседуем. По поводу «враг» или нет, — Николай развёл руками, — пистолет у вас, а не у меня, и вы не мой пленник. Я нисколько вас не неволю и хоть сейчас можете покинуть мой дом.
— Я прекрасно понимаю, какие вопросы могут возникнуть у вас или у вашего руководства, — предположил японец, — только мне нечего сказать. Не думаю, что мои скромные познания будут вам полезны. А с Россией мы никогда небыли союзниками и только воевали. Ни о каком сотрудничестве не может быть и речи.
— По поводу сотрудничества и заключения союза — есть новая информация. И если хотите я доведу её до вас, но только позже, — Николай, просматривавший поступающие данные на экране ноутбука, умиротворяюще поднял руки, понимая, что надо перевести разговор с щекотливой темы на что-нибудь нейтральное, — знаете, я чертовски устал и хотел бы принять душ. И вам советую, а то мы изрядно провонялись ползая под землёй. Кстати, как к вам обращаться, в каком вы звании? Меня зовут Николай.
Было видно, что японец тоже вымотался, напряжение последних часов, одолевающие подозрительные думы, наложили глубокие морщины на его и без того осунувшееся лицо. Его организм тоже требовал разрядки.
— Тайса Кумэ, — увидев выражение непонимания на лице русского, японец добавил, — полковник воздушно-десантных войск Кумэ.
«Какая удача, целый полковник»! — Подумал Николай, показывая ванное хозяйство.
— Горячая… холодная, — крутя кранами и тыча пальцем, как на автомате, пояснял хозяин, — мыло… для головы… вот полотенце — свежее.
Взглянув на перепачканный и пропотевший мундир полковника, Николай молча протянул халат, прикинув что на малорослого японца как раз подойдёт гостевой — девичий. Цвет, правда подкачал — розовый, и вероятно воинственный самурай откажется такое надеть.
— Тем более что меч на него не нацепишь, — пробормотал он по-русски и пожал плечами — пусть сам решает.
— Дверь запирается изнутри, — снова не заметив, что говорит громко, объяснял он японцу, как малому дитя.
Тот стоял, смотря на душевые принадлежности, белоснежный кафель, огромную ванну со странным выражением лица — смесь восхищения, недоумения и…. брезгливости, что ли. И лишь откровенно скривился, посмотрев на хлипкие запоры, сжав крепче оружие и метнув грозный взгляд.
— Совершенно верно, из любой ситуации всегда есть выход, даже если выход — смерть, — философски заметил Николай.
— Читали Конфуция? — удивился Кумэ, потом поправился, — хотя, конечно — ваш китайский.
— А это Конфуций? Не знал, — пробормотал Николай, отправляясь на кухню.
— Извините, в китайской кухне я ещё что-то соображаю, а вот о японской слышал только про морепродукты, — стоя на кухне за плитой, не оборачиваясь, сказал Николай, — думаю жареная на масле рыба и овощи, будут достаточно международным блюдом! Можно было заказать что-нибудь из японского ресторанчика, но не хотелось привлекать внимание. Да и вряд ли он будет работать — японцам, даже коренным, сейчас в Соединенных Штатах будет не очень комфортно.
— Почему? — Полковник проголодался и жадно втягивал запах жаренной рыбы, не думая уже ни о чём другом, но видимо сообразив, добавил, — ах, ну да.
— Насколько я знаю, во время второй мировой войны янки помещали японцев, проживающих на территории штатов, в концлагеря. Возможно, и сейчас подобное повторится. Кстати, — Николай раскрыл ноутбук, пробежался пальцами по клавишам, — американские власти ввели информационное ограничение и цензуру, но на некоторые независимые источники и спутники можно выйти. Вы, конечно, не умеете этим пользоваться…