Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Произведя первый залп, разгорячённые боем японцы, с криками набросились на бегущую толпу обнажив мечи, выставив штыки и кинжалы. Сообразив, что против них пошли в рукопашную с холодным оружием, ещё не протрезвевшие морпехи, развернувшись, огрызнулись. Началась настоящая мясорубка. Орущие, рычащие люди, вспомнив своё родство с хищными приматами, набросились друг на друга, в единственном стремлении — убить врага, порвать его голыми руками, перегрызть ему глотку. В считанные минуты две враждующие группы перемешались, превратившись в дерущуюся беспорядочную толпу.
Японские глотки орали так, что казалось, одними обертонами и децибелами
Пашка был уверен, что не промахнулся в такую здоровенную тушу, поэтому даже не сильно сопротивлялся, экономя свои силы, ожидая действия на американца свинцовой пилюли. Но морпех добрался до горла и все сильнее его сдавливал, да так что Павел почувствовал лёгкую панику. Однако постепенно глаза американца наполнялись болью, хватка ослабевала и, дождавшись момента, он рывком вырвался из-под объятий противника.
Одному из американских фрегатов, стоящему у дальних, северных причалов, мало того, что удалось уцелеть при обстреле и бомбардировке, так ещё экипаж отводил корабль от причала. Силам американской обороны удалось потопить канонерку, эсминец, повредить ещё один эсминец и вспомогательный крейсер, теперь они ярко горели, было видно, как мечутся фигурки их команды, борющихся с пожарами. Не смертельные попадания получил и тяжёлый крейсер, но его кормовые орудия полностью вышли из строя, а в надстройках и трубах тут и там виднелись рваные прорехи и покорёженный металл.
Фрегат США уже развернулся параллельно береговой линии, и артустановка на крыше ангара в задней части судна поливала снарядами выскочивший на пирс японский отряд, переполовинив его, рассеяв, заставляя укрываться за постройками.
Избавившись от противника, Павел привстал и увидел, что дерущийся клубок, оставляя за собой убитых и раненых, перемещаясь к причалам, наконец, выкатился на открытое пространство.
Оператор-наводчик, управлявший огнём „Вулкан-Фаланкс“ на фрегате, не разбирая, кто свой кто чужой, направил стволы на новую цель, за минуту превратил противоборствующие стороны в мешанину изломанных и окровавленных тел.
Продолжая огрызаться, фрегат добил, горящие вражеские суда, но и сам получил тяжёлые повреждения: весь ют пылал, японские снаряды сбили дымовую трубу и расположенную перед ней по правому борту 40-мм артиллеристскую установку „Бофорс“, изорвали антенны, сбили мачты. Раскручивая турбину, подняв пенный бурун, фрегат шёл, минуя тонущие японские корабли, нацелив свою единственную уцелевшую артустановку по левому борту, на виднеющийся в узком горлышке гавани японский крейсер. Но вдруг две торпеды с эсминца, подобравшегося за дымами со стороны горящих японских кораблей, почти в упор, коротко прочертив пенные дорожки, колыхнули воздух сдвоенным взрывом, разворотив всю корму современному кораблю, завершив его маневрирования в гавани. Задирая и без того высокий нос, фрегат тонул, выбрасывая в небо чёрный дым и высокие языки пламени.
Южное крыло порта было ещё в руках американцев, но сопротивление быстро ослабевало. Как коты к лакомой луже разлитого молока, потянулись к причалам японские десантные корабли. Эсминцы и канонерки обстреливали уцелевшие корабли береговой охраны и прибрежную зону, подавляли очаги сопротивления в помощь десанту.
Залив, в устье которого расположилась главная морская база на Атлантическом побережье США, индейцы племён поухатан и нантикок называли Чисапик, что переводилось как „могучая река, богатая рыбой с твёрдой чешуёй“.
Примерно эти места, до сих пор не утратившие своей природной красоты, живо и по старинке подробно описывал известный рассказчик Фенимор Купер.
Простодушные индейцы, потом поголовно истреблённые самой правильной и гуманной нацией, дав с лёгкой руки название заливу, даже и предположить не могли, какие тут будут плавать рыбки — действительно с твёрдой и стальной чешуёй.
К базе ВМФ Норфолк, которая расположилась в удобной заводи Чесапикского залива, было приписано не менее пятидесяти военных кораблей: авианосцы, крейсеры, эсминцы, фрегаты, десантно-вертолётонесущие суда, атомные подводные лодки и свора всякой мелочи.
Не все они, конечно, находились в порту — штатовцы не скупясь регулярно гоняли свои военные корабли по море-океану, поэтому у пирсов и причалов наличествовало не более двадцати кораблей.
База Литл-Крик, находясь у входа в Чесапикский залив на мысе Генри, держала четыре патрульных фрегата и шесть десантных спецсудов, наличие которых было связано с профессиональной спецификой базы и выдрессированного личного состава.
В четыре утра первыми столкнулись с японцами корабли береговой охраны. Пытаясь пройти в Чесапикский залив в надводном положении, японская лодка привлекла внимание снующего по курсу патрульного катера. Пройти нахрапом у нарушителей не получилось, увидев идущий наперерез фрегат, японцы срочно погрузились.
Под водой лодка изменила курс, застопорила ход и легла на дно. Капитан понимал, что пройти дальше не позволят и им ничего не остаётся, как только дожидаться, когда патрульным кораблям будет не до них. Тягаться в огневой мощи с фрегатом он считал бессмысленным.
Другая транспортная субмарина, крадущаяся в подводном положении несколько миль севернее в акваторию залива Делавэр, миновала мыс Хенлопен и прошла вглубь на 10 миль. Не заметив в перископ следующий в отдалении за субмариной и ориентирующийся по сонару катер береговой охраны, капитан субмарины приказал всплывать.
Едва открылся люк, выбравшийся на мостик японский офицер был шокирован, закрывая глаза от ослепляющего света прожектора — американцы, думая, что подловили своих вояк, с иронией приветствовали в громкоговоритель подводников. Ответив нечто неразборчивое на английском, капитан японской субмарины, прикрывая лицо от слепящих лучей, хладнокровно оценивал шансы дальнейшего скрытного продвижения подлодки. Тем не менее, катер подплывал ближе, и капитан, понимая, что комедия долго не будет продолжаться, приказал открыть огонь.