Последний экипаж "Белого кролика"
Шрифт:
Джины сразу начали кричать, что цена, конечно, грабительская, они берут значительно дешевле, могут даже в кредит. И попросили бесплатно, в порядке гуманитарной помощи отсталым народам Востока выбросить их за борт. За борт их никто, конечно, не выбросил, мало ли кому на голову свалятся, но своими воплями они вывели Кейси из состояния депрессии и, она, наконец, смогла трезво оценить стремительно развивающиеся события.
Барм задумался, Марафетус с ужасом смотрел назад, а темная туча неумолимо приближалась. Шеф-ковер выжимал из Кролика все, что мог. Ветер свистел в ушах и сдувал за борт весь не закрепленный инвентарь. Барм продолжал думать.
– Что ты
– Мне нужна клятва капитана!
Барм вздрогнул. «Клятва капитана» - старинная магическая формула верности капитана, атамана, командира отряда, корабля, армии, банды, шайки, ватаги или любой другой вооруженной толпы, лицу, которому она, собственно, и приносится. Когда клятвопреступник рискует ее нарушить, то обычно помирает в жутких и продолжительных мучениях. Обмануть «клятву» невозможно. Нельзя попросить хороших знакомых, по-тихому, укокошить своего сеньора - все равно отбросишь коньки, только уже вместе с киллерами. Если же кто-то из соратников не в силах видеть страдания непосредственного начальника, решит прекратить его мучения с помощью молодецкого удара топора по голове, то конец его незавиден. Умрет в муках. Не иначе, эту полезную клятву изобрел волшебник, страдающий садистскими наклонностями. Известен случай, когда таким зверским образом перебил друг друга целый отряд викингов, вождь которых случайно нарушил клятву, данную своему побратиму. Просто, по пьяни, не удержался. Ляпнул побратим, что-то о жене вождя, чем она занималась, пока конунг был в походе, и понеслось. Все померли в страшных мучениях. На то она и «клятва капитана».
– Для того, чтобы клятва имела силу, - Барм умел держать удар, в его голосе чувствовалось злорадство. – ты должен был хоть раз спасти мне жизнь, причем не специально, а по «зову сердца».
«Зов Сердца», в Зазеркалье не простой звук. Это поступок, который человек совершает исключительно благодаря мгновенному порыву души, не рассчитывая что-нибудь на этом поиметь.
– Тут, все проще простого. Я спасал твою бамалейскую шкуру, как минимум два раза. Второй раз - минут сорок назад, когда укокошил, возможно, весь цвет здешнего вампирства. А первый…- Я выхватил из кармана знакомую плоскую бутылку. – Что было бы с «Белым Кроликом» и с тобой, не окажись случайно у меня в кармане редкой, для здешних мест, стеклотары. Мелочи в виде бескорыстной помощи в битве с птицей Рух, я даже не считаю. И еще один раз тебя, вместе со всеми нами, спасла Кейси, отбив атаку кровожадных первобытных воздухоплавателей. Так что с этим пунктом - все в полном порядке.
Барм хмуро уставился на приближающуюся тучку и меланхолически жевал кончик черного уса. А что ему еще оставалось делать? Дать клятву, потом привести корабль в Новый Кронштадт и надолго угодить в нашу, не очень комфортабельную тюрьму? Перспектива, не дающая гарантии дожить до глубокой старости на государственном пайке. Ведь командование, немного подумав, может и выдать известного контрабандиста и разбойника какому-нибудь монарху - для укрепления добрососедских связей и свершения справедливого правосудия. У самодержцев приговоры большим разнообразием не отличаются – веревка или многоразовый плохо продезинфицированный топор. Могут еще четвертовать, но это только для больших бунтарей, вольнодумцев и заезжих революционеров. Так есть ли смысл париться? Лучше отдать концы сейчас, с гордо поднятой головой, на палубе родного корабля, чем потом с позором и унижениями на плахе или виселице. Я бы тоже, на его месте, никакой клятвы приносить не стал.
Барм так и поступил. Он в очередной раз посоветовал мне сдохнуть и отвернулся. На другое я и не рассчитывал. Пора было переходить ко второй фазе вербовки. Я сделал шаг в сторону и безразлично сказал:
– Ну, … если ты такой ярый поклонник загробной жизни, а миллион долларов, парагвайский дипломатический паспорт и билет до Буркина-Фасо тебя совсем не интересуют…, то пойду перед последним боем, по русскому обычаю надену чистую тельняшку, чтоб было что рвануть на груди.
– Что ты сказал про парагвайский паспорт? – Барм не выдержал.
– И зачем русские рвут перед смертью на груди полосатую майку? Это что - помогает?
– Не знаю. – ответил я. – Просто традиция такая.
– И причем здесь миллион долларов? – продолжал допытываться бывший капитан «Белого Кролика». Тяга к деньгам оказалась у него такой же сильной, как и инстинкт выживания.
– Притом, что я, эмиссар одной могущественной международной организации, посланный сюда со специальным заданием и наделенный самыми широкими полномочиями.
– Лицензия на убийство, - выдохнул Марафетус.
Барм шумно сглотнул, а Кейси смотрела на меня, открыв рот, всем своим видом говоря «Я знала! Знала!». Конечно, каждой девушке хочется иметь мужа суперагента – пока он жив.
– Ты агент 0077? – спросила она с надеждой.
– Нет. – мне не хотелось разочаровывать невесту, но зачем создавать ненужные иллюзии. – У меня вообще, нет номера!
– Кому нужны сейчас баксы? – продолжал гнуть свою линию Барм.- Я предпочитаю рубли или юани.
– Как хочешь. Рубли так рубли. Только время не ждет. – я показал рукой назад.
– Я возьму пятьдесят на пятьдесят. – странным хриплым голосом произнес Барм.- Но у меня два условия. Первое – вы переправите меня обратно на Большую землю и второе – ты скажешь, что ищешь в Зазеркалье.
– Первое условие принимается.
– ответил я, - А по поводу второго… Ты уверен что хочешь это знать?
– Уверен. – упорствовал Барм.
Ну что я мог ему ответить? Сказать правду в которую он вряд ли поверит. Люди вообще склонны верит вранью и не верить самой чистейшей правде. Поэтому, долго не раздумывая, ляпнул первое, что пришло в голову.
– Скажу всего два слова – дикие пельмени.
На лице Марафетуса застыло выражение неподдельного ужаса.
– Я готов произнести клятву. – сказал Бармалеус.
Глава 26 О маневре уклонения, бесполезно потраченных мегамерлинах и миграции летучих леммингов
Ночь затянулась. Времени надоело, медленно тащится сквозь темноту, цепляясь минутами и секундами за верхушки деревьев, а часами, за обросшие елками и соснами холмы и низкие горы. Далеко, за горизонтом, уже подпрыгивало от нетерпения солнце, ожидая своего выхода на сцену. И время решив, что пора поторопиться, ускорило бег.
Я не знал, как надо принимать клятву, присягу еще туда-сюда, сам когда-то принимал, но магическую клятву, просто понятия не имел. Как это делать, был к курсе сам Барм.
– Клятву нельзя произнести со связанными руками! – сообщил он.
Кейси, сделала легкий пас руками. Барм вскочил, одновременно разминая затекшие ноги и руки и вдруг, резко нагнувшись, выхватил из-под крышки стола зазубренную абордажную саблю. Подбросив ее в воздух, лихо поймал за острый конец и, став на одно колено, протянул мне. Все произошло так быстро, что Кейси и я не успели и глазом моргнуть. Будь Барм чуть-чуть помедленней, лежал бы сейчас с аккуратной дыркой в голове - между левым и правым глазом.