Последний экипаж "Белого кролика"
Шрифт:
Вот уже полчаса мы имели возможность спокойно лицезреть беснующегося в бессильной ярости барона Педро Голубого. По-человечески, как солдат солдата, его понимаю, птички выскочили из клетки, прямо из под носа. Обидно, честное слово! Пленники как сквозь землю провалились! Это же полный подрыв престижа командира прямо перед началом крупной войсковой операции!
Через кирпичную кладку до нас временами доносились крики, шум далеких взрывов, приглушенная стрельба, что красноречиво говорило о том, что охрана не сидела сложа руки, и хотя боялась оборотней и больших собак, (вот
Вы скажете, ну, что здесь такого особенного – ребенок чихнул. В таком шуме и гаме, когда где-то стреляют, где орут, собаки лают, в камине громко трещат сырые дрова, барон лязгает латами и скрипит ремнями, натягивая на себя комплект камуфлированной пуленепробиваемой амуниции, кто обратит внимание еле слышный детский чих на многометровой высоте? Может это кто-то, пардон, пукнул. Может именно тот смущенно отводящий глаза в сторону молоденький оруженосец, а может сам Педро, от натуги, не даром же у него имя такое?
Что я могу ответить на эти замечания? Только одно – вы слышали, как чихают гномы? Не слышали? Вам крупно повезло. Между прочим, у гномов, применение нюхательного табака карается пожизненной работой в песчаных карьерах. Об этом даже есть очень популярная в Зазеркалье (и не только среди гномов) песня «Маргиналы песчаных карьеров». И знаете почему? Потому, что восемьдесят процентов несчастных случаев при проведении горных работ происходит из-за несанкционированного чиха! Обвалы, завалы, сходы лавин, взрывы рудничного газа, обрушения крепей, обрывы клетей, срывы с тормозов вагонеток и даже извержения вулканов и цунами, все эти несчастья чаще всего происходят из-за одного случайного чиха! В Зазеркалье об этом каждый знает. Так что ничего смешного в том, что самый маленький гном чихнул, нет, наоборот, случилось страшное!
От Васиного чиха, кирпичная кладка перед нами разлетелась вдребезги. Как от удара малого стенобитного тарана с наконечником из обедненного урана. Приличный кусок кладки ухнул вниз и врезался прямо в центр круглого стола. Это было похоже на взрыв модели вулкана Кракатау. Страшный грохот, облако пыли, визг перепуганных собак, рев барона (и ведь не убило же его, гада!), резкие отрывистые команды Крюгера и звонкое щелканье пуль в стену. А это было уже очень плохо. Нас ведь запросто здесь могут перещелкать! Как молодых птеродактилей в гнезде. И я оказался абсолютно прав!
Пока бароновы оруженосцы очухивались и протирали глаза, люди Крюгера не теряли времени даром и не жалели патронов. Это была настоящая свинцовая метель! Каменная крошка вместе с расплющенными горячими пулями сыпалась на нас сверху непрерывным градом, начисто отбивая охоту приподняться и посмотреть вниз, не говоря уже о стрельбе или бросании вниз взрывающихся предметов. К тому же я совсем не помнил, есть ли у меня гранаты. А так хотелось вниз бросить что-нибудь большое и очень взрывчатое. Ракету «Булава» например. Ракеты у меня не было и гранат, кажется, тоже. Вспомнил! Я последней ухлопал любимую баронову машинку!
Сейчас бы самое время появиться патрульному российскому кораблю, и спросить у хозяев замка: «По какому поводу стрельба, ребята?». Мы, конечно, не вмешиваемся во внутренние дела местного населения, но если случайно оказываемся поблизости от творящейся несправедливости, стараемся исправить ситуацию. Чем, в конце концов, российские военные хуже странствующих рыцарей? Я, прикрыв ладонью (чтоб крошкой не засыпало) глаза посмотрел вверх. Сквозь каменный свод, корабль не разглядишь, но хочется верить, что он где-то там, на подходе…
Цепь держащая люстру дрожала от выстрелов, люстра качалась, как маркитантская лодка в бушующем море, но не падала, гномы свое дело знали. Гномы? Я перевернулся на живот и подполз к Васе. Лоб и лицо у гномика были залиты кровью.
– Пуля? – спросил я у Кейси, пытавшейся перевязать рану обрывками каких то тряпок.
– Стенка. – ответила Кейси. – Он лбом об стенку треснулся, когда чихнул.
– Жить будет? – спросил я.
– Будет, - сказала Кейси, - Еще нас переживет, гномы, они живучие.
В это время Вася открыл глаза и попытался встать. Мы навалились на него, прижав к полу.
– Лежи, если хочешь жить, - сказала Кейси.
Вася огляделся, и глаза его стали огромными как колеса рудничной вагонетки.
– Что я наделал? – в ужасе прошептал он, - Дедушка мне этого не простит…
– Дедушка тебе не простит твоей безвременной бесславной смерти от пули какого-нибудь придурка. – сказал я как можно злее.
– Это правильно. – согласился Вася.
– А что же делать?
– Читать заклинание, взрывающее люстру. – сказал я.
Вася все понял сразу:
– Сейчас, сейчас, - сказал он и, закрыв глаза, и зашевелил губами. Я, закрыв голову руками, вжался в пол. Ничего не случилось.
– Сейчас, я его вспомню, - повторил Вася и снова беззвучно зашевелил губами.
– Малыш, - сказала Кейси, - тебе дедушка не говорил, что для того чтобы заклинание работало, его надо произносить вслух?
– Говорил, говорил, - согласился гномик, - но для того, чтобы сказать заклинание вслух, его надо еще вспомнить…
Глава 58 О технологии создания фаерболов, огнях святого Эльма, и люстре ручной работы
Пули щелкали, кирпичи крошились, Вася напрягал внезапно отказавшую память, я собирался его собственноручно задушить (когда подрастет), Кейси в бессильном отчаянье кусала губы, короче - каждый занимался своим делом. Только люстра не хотела взрываться. Ей было глубоко наплевать, что вокруг летают целые рои пуль и достаточно хотя бы одной задеть, уродливого чугунного дракончика…