Последний фуршет
Шрифт:
Она засмеялась:
— Хорошо, если только морщинок. А не в тенетах чего-то такого, что мне не понравится.
— Неплохая мысль. Лучше всего себя окружить тенетами самой.
— Я запомню.
Но менеджер уже оседлал любимого конька.
— Японцы мудры, они больше всего озабочены кожей вокруг глаз. Этот новый крем убирает морщинки и темные круги под глазами, — он снова совал ей в руки сумочку с кремами.
— Я все это знаю, — пыталась остановить его Лиза, принимая набор. — В их
— Да-да, редкого растения из Южной Азии. Он-то как раз убирает морщины.
— А темные круги под глазами? — Лиза поняла, что лучше выслушать все, чем бросаться наперерез словесному поезду.
— Японцы обнаружили, что они возникают не из-за недостатка кислорода. Все дело в меланине, Лиза. В избытке коричневого пигмента, который с возрастом дает о себе знать...
— Ух ты, — она приникла к зеркалу. — По-моему, у меня уже...
— Надо раньше ложиться спать. И лучше — одной, — насмешливо добавил мужчина.
Лиза фыркнула.
— А я выхожу замуж, — сообщила она.
— Вот как? Тогда тебе этот крем в самый раз. — Он улыбнулся и быстро добавил: — Лиза, а теперь сделай мне ответный подарок — поработай на выставке. В последний раз.
— Ладно, — согласилась она. — Меня оденут в кимоно?
— А как же. Кимоно и все остальное будет. Тебе очень пойдет. Тебя поставят возле стенда с косметикой фирмы и...
— Меня будут нюхать? — перебила его Лиза.
— Уверен.
— Напишите, чтобы руками не трогали.
— На то и выставка, чтобы все трогать. Но если уж сильно вцепятся — кричи!
Они посмеялись. Лиза любила разговаривать с этим человеком, таким непохожим на мужчин, которые бывали у них дома, когда она жила с родителями. Он казался человеком без возраста. Наверное, все дело в косметике фирмы.
— Разберись с лаками для ногтей. Это новинка.
— Уже, — сказала Лиза. — Главная фишка — в нем нет толуола. Он вреден, особенно для беременных. Может дурно повлиять на плод.
— Молодец. Ты, кстати, осознала, что эта косметика сегодня — самая дорогая в мире?
— Еще бы не осознать, — фыркнула она. — Баночку крема в Европе продают за полтысячи баксов.
— Она того стоит. Для японцев косметика в одном ряду с национальными символами — чайной церемонией, икебаной, лаковой живописью. Они изучили связь кожи с нервной системой и иммунной и установили, что ароматы действуют на человека, как мягкий наркотик. Привыкаешь, но никакого вреда, одно удовольствие, — говорил менеджер.
Она кивала, глядя на его печальное лицо.
— Ты не передумаешь? — спросил он.
— Нет. Меня поманили мечами, — призналась Лиза.
Поманил ее Павел Лобастов, который учился на три курса раньше. Его отец подарил ему галерею в Замоскворечье. Он был журналистом, работал в странах Юго-Восточной Азии, но больше всего любил Японию.
— Понимаешь, — говорил Павел, — отец всегда хотел работать в Японии, но не знал языка. Он с детства продолбил мне голову — ты будешь знать японский и осядешь корреспондентом в Токио. Но посуди сама, какой из меня журналист? Сколько я могу стоить на рынке?
Лизу он нанял после того, как она откопала необыкновенную вещь — настоящую, японскую, старинную. Хибати. Это жаровня, на которой можно готовить и европейскую еду — жарить, например, сосиски или яичницу.
Темный ящик высотой со стол сделан был из клена и дуба. Сверху прикрыт потемневшим от старости металлическим корытцем для углей. На нем — подставка для чайника. В хибати Лиза обнаружила пять ящичков разного размера для кухонных мелочей — спичек, пробок, ниток, пуговиц, зажигалок, свечей и палочек. Больше всего ей понравились металлические палочки с деревянной ручкой для помешивания углей.
Лиза набрела на хибати случайно, в одном арбатском антикварном салоне. Он стоял в углу, заваленный нечищеными серебряными ножами и вилками разных времен, а голова куклы с белыми волосами, завязанными синим бантом, торчала из выдвижного ящика.
Лиза с каменным лицом осмотрела хибати. Она поняла, что хозяин не знает, чем владеет.
— Середина девятнадцатого века, — сказала Лиза. — Бери, Павел.
— Сколько, думаешь, эта штуковина стоит на самом деле? — спросил он. Павел знал: у Соломиной нюх отменный.
— Я думаю, можешь просить шесть тысяч долларов.
— Ну да? А за сколько я могу получить?
— За пустяки, — сказала Лиза.
Он засмеялся:
— Провернем сделку — и я тебя нанимаю. Для раскрутки клинков нужны деньги.
Лиза работала в галерее с утра до ночи. Они уже подходили к тому, чтобы заняться клинками...
Но все перевернулось разом — родители, Славик.
... — Лизунья, — она снова и снова слышала голос мужа. — Какой смысл работать у Павла за гроши? — Хотя с тех пор как она вышла замуж за Славика, Павел ей прибавил зарплату. Оказалось, что муж знаком с его отцом.
А потом Лиза удивила всех знакомых — она ушла с работы. При ее энергии и амбициях осесть дома?..
— Я выиграл, — сказал Славик.
— На что ты играл? — спросила Лиза.
— На победу. Я люблю только те игры, в которых побеждаю. Всех. Даже тебя. Я тебя победил, — Славик повалил ее на диван, прижимаясь всем телом. — Ты моя. Только моя, и ничья больше.
— Ты меня победил, как же, — насмешливо фыркнула она. — Это я разрешила тебе победить себя.
— Считай как угодно, — бормотал он ей в шею. — Но я думаю именно так...