Последний фуршет
Шрифт:
Лиза почувствовала, как кровь прилила к щекам, и отвернулась к мойке, в которой стояла посуда. Она не любила включать посудомоечную машину среди ночи.
Так вот почему он такой напряженный? Если бы это произошло в другой раз, а не сегодня, Лиза заставила бы его посмеяться над подобными глупостями. Но сейчас не хотелось. Она вцепилась в кран с горячей водой, и та, раскаленная, хлестнула по пальцам. Лиза отдернула руку, охнула и сунула ее под холодную воду.
Славик, не обращая внимания на жену, листал текст.
Сквозь шум воды до
— Нет, это невозможно! Это какая-то чепуха! Ты меня хочешь подставить! — кричал он.
Лиза обернулась. Обычно светлое лицо мужа побагровело.
— Ты что? Что ты тут написала? Сладкая соленая рыба! Ха-ха-ха! Что за чушь! Я жил в Японии, а ты была там каких-то три дня! Ты воображаешь, что все знаешь лучше меня! У тебя в голове помутилось от безделья...
— Не кричи, сейчас ночь, — сказала Лиза, чувствуя, как тело деревенеет. — Все спят.
— Да мне плевать, что они делают! Я хочу знать, что делаешь ты! — Он потрясал листами бумаги, будто держал большой японский веер. Лиза чуть не засмеялась, хотя внутри все дрожало. Он сейчас им прикроется?
Она стояла и смотрела на Славика. Внезапно ей стало жаль его. Лиза понимала, причина не в ней и не в этой чертовой сладкой соленой рыбе. Он слишком нагрузил себя работой, а у него мало энергии от природы. Она это чувствовала. Ей хотелось подойти к нему и обнять. Но сейчас это было невозможно.
Славик швырнул листы на стол, некоторые соскользнули на пол. Он наступил на них, рвал те, что белели на столе. Сперва пополам, потом еще пополам и на мелкие кусочки. Он сворачивает их, как тонко раскатанный пласт теста для собы, вдруг пришло в голову Лизе. Точно так, как она только что рассказала.
— Сладкая... соленая... рыба...
Он развеял мелкие кусочки по кухне, и те, словно печальный снег, засыпали красный кухонный коврик, который едва алел под россыпью белых клочков бумаги с бледными буквами, словно на него накапала кровь. Она даже заметила на одном клочке номер главы, выделенный черным: «21». Очко?
— Все, я отказываюсь от этой работы. К черту кулинарию! — Славик выскочил из кухни и бросился в гостиную, упал ничком на диван.
Лиза постояла минуту, другую. Она не чувствовала обиды. Или возмущения. Она не ощущала ничего. Все придет потом. Обида, удивление: зачем ей все это? Явится знакомое желание: бросить все и исчезнуть.
Лиза ушла в кабинет, плотно закрыла за собой дверь и, едва рассвело, уехала из дому.
Сначала колесила по центру города, который ранним утром был совсем другой. Потом поставила машину в переулке за Тверской улицей и пошла гулять. Бесцельно переставляла ноги, скользила взглядом по витринам, но глаза не цеплялись ни за что. Кроме того, что видели прошлой ночью...
А затем поехала в Библиотеку иностранной литературы и просидела целый день, читая книги о японских клинках.
Вечером, когда Лиза вернулась, кухня была в полном порядке, ковер чист, будто накануне ей все привиделось во сне. Но она сны забывала, поэтому спокойно спросила мужа:
— Ты отдал главу?
— Ага. Ты знаешь, Андрей Борисович сказал, что давно искал рецепт сладкой соленой рыбы...
12
— О господи! — воскликнула Лиза и кинулась к тряпке.
Желтая тряпка для мытья пола, совершенно сухая, лежала рядом со стиральной машиной. Она схватила ее и накрыла стремительный поток, который ширился у нее на глазах. Выдернула вилку из сети, машина перестала дрожать и завывать. Лиза давила на ткань, что было сил, и — вот оно, то, что обещала реклама! Она поглощала воду так быстро, что казалось, поток ушел в песок. Или — к соседям вниз?
Лиза подняла тряпку и ощутила многообещающую тяжесть в руках. Нет, вот она, голубушка. Воды впиталось столько, сколько не вобрала бы в себя махровая простыня размером два метра на три.
Можно подумать, усмехнулась Лиза, она уже пробовала. Наяву — нет, но мысленно была готова. Потому что всякий раз, включая эту старушенцию, как она называла стиральную машину Славика, внутренне сжималась. Ожидая именно того, что сейчас и произошло.
— Славик, — говорила Лиза, — ну давай выбросим ее на помойку. Сейчас столько разных машин.
— Ее мне купила мама. Это была первая вещь, которую внесли в новую квартиру.
— Но не ты стираешь, а я. Давай мы поставим ее в лоджию, как памятник...
— Нет, Лиза. — В его голосе возникало то, что она называла китайской стеной. И умолкала.
— Дьявол! — Лиза пнула машину. Да, может, сбросить ее с двадцать второго этажа? Она попыталась приподнять, но отступилась. Одной не справиться. Конечно, можно найти желающих во дворе...
Но Лиза представила себе лицо Славика, она почти слышала его слова и, вздохнув, поняла: придется чинить.
Эта мысль ей показалась интересной. Лиза повернула машину на бок.
— Ну и козлы, — хмыкнула она. Трубки, которые работали под давлением воды, стянуты проволокой, ослабевшей от вибрации и от давления при сливе. Лиза вспомнила, что у нее от давних «Жигулей» остались хомутики. Первое, что нужно, объяснила Ксения Петровна, к тому времени уже победившая свою «девятку», купить фирменные иностранные хомутики на все патрубки под капотом и надеть их вместо отечественных. Она так и сделала. Но купила с запасом.
Лиза нашла в шкафу хомутики и прикрутила ими шланг внутри машины. Снова включила. Машина отозвалась ровным гулом, а Лиза, которая привыкла улавливать недовольство моторов, почувствовала себя гораздо лучше.
А если бы Славик был дома... Ох, она покачала головой. Он не умеет ничего чинить, но чувствует себя неловко, когда жена это делает при нем.
— Славик, давай смотреть на все проще, — говорила она не раз. — Представь себе, что у меня музыкальный слух, а у тебя нет. Ну и что? Мне это нравится. У меня получается.