Последний гамбит
Шрифт:
Иногда мальчики говорили о старике так, словно он не был обычным смертным. Но ведь были пределы тому, что человек мог предвидеть, пределы стратегического мышления даже самого блестящего ума.
Джеймсон взял меня за подбородок и мягко отвел мою голову назад, повернул ее к себе.
– Подумай об этом, Наследница. Что, если информация, которая нужна нам, чтобы выяснить, кто похитил Тоби, отыщется в этой игре?
Мое горло сжалось, я всем телом почувствовала резкий прилив надежды.
– Ты правда думаешь, что такое возможно? – спросила я
Глаза Джеймсона потемнели.
– Может быть, и нет. Может быть, я притягиваю за уши. Может быть, я просто вижу то, что хочу увидеть, вижу его таким, каким хочу его видеть.
Я подумала о досье, об исчезновении Джеймсона в Доме после их чтения.
– Я здесь, – мягко сказала я. – Я рядом с тобой, Джеймсон Хоторн. – Перестань убегать.
Он вздрогнул.
– Скажи Таити, Наследница.
Я положила ладонь ему на шею:
– Таити.
– Хочешь узнать, что в этом всем самое ужасное? Самое ужасное – это не просто знать, что мой дедушка сделал бы сейчас – и сделал в прошлом, – чтобы победить. Самое ужасное – это знать нутром и костями, каждой клеточкой своего существа почему. Знать, что ради победы я бы сделал все то же, что и он.
Джеймсон Винчестер Хоторн вечно чего-нибудь жаждет. Это сказала мне Скай в первые недели моего пребывания в Доме Хоторнов. Грэйсон был послушным, Ксандр – гением, но Джеймсон стал любимчиком старика, потому что Тобиас Хоторн тоже всегда чего-то жаждал.
Мне было больно видеть их сходство.
– Не говори так, Джеймсон.
– Для него все это было просто стратегией, – сказал Джеймсон. – Он видел связи, которые не замечали другие люди. Все остальные играли в шахматы в двух измерениях, но Тобиас Хоторн видел третье – и когда он распознавал выигрышный ход, он совершал его.
Не было ничего более хоторнского, чем победа.
– Только потому, что ты мог сделать это, – жестко сказала я Джеймсону, – не значит, что ты бы это сделал.
– До твоего появления, Наследница? Я бы точно это сделал… – напряженным голосом он опроверг мои слова. – Я даже не могу ненавидеть его сейчас. Он часть меня. Он во мне. – Пальцы Джеймсона слегка коснулись моих волос, затем зарылись в них. – Но главное – я не могу ненавидеть его, Эйвери Кайли Грэмбс, потому что он привел ко мне тебя.
Ему нужно было, чтобы я поцеловала его, и мне это тоже было нужно. Когда Джеймсон наконец отстранился – всего на один сантиметр, затем на два, – мои губы жаждали его. Он приблизился к моему уху.
– А теперь вернемся к игре.
Глава 45
Мы пытались разгадать загадку почти до рассвета, спали недолго, проснулись, лежа в обнимку. Мы поговорили с прабабушкой и Зарой, переставляли местами числа, узнали, что это за церковь, которая даже была не во Франции, не то что не в коммуне Марго. Мы вернулись к неиспользованным
К середине утра мы застряли в петле.
Как будто догадавшись о необходимости чего-то, что могло бы вывести нас из этого состояния, Ксандр написал сообщение Джеймсону. Джеймсон протянул мне телефон, чтобы я тоже прочитала. «911».
– Чрезвычайная ситуация? – спросила я.
– Скорее общий сбор, – ответил мне Джеймсон. – Пошли.
Мы шагнули в коридор и столкнулись там с Нэшем, выходящим из комнаты Либби в одежде, в которой он был накануне, и держащим в руках маленький шевелящийся комочек коричневого меха.
– Я правда надеюсь, что ты не попытался вручить этого невероятно милого щенка моей сестре, – сказала я.
– Он не делал этого. – Либби вышла в коридор, одетая в футболку с надписью «Я ЕМ РАННИХ ПТАШЕК» и черные пижамные штаны. – Собаку не проведешь. Это собака Хоторнов. – Либби протянула руку, чтоб потрепать щенка за ухом. – Нэш нашел ее в переулке. Какие-то пьяные придурки тыкали в нее палкой. – Зная Нэша, я сомневалась, что для пьяных придурков все закончилось хорошо. – Он спас ее, – продолжила Либби, убрав руку. – Этим он и занимается.
– Я не знаю, дорогая, – сказал Нэш, почесывая щенка, не сводя глаз с моей сестры. – Мне было довольно плохо. Может быть, это она спасла меня.
Я подумала о маленьком Нэше, наблюдающем за Скай с его младшими братьями, наблюдающем, как она их отдает. А потом подумала о том, что Либби приютила меня.
– Ты получил девять-один-один от Ксандра? – спросил Джеймсон своего брата.
– Конечно, – протянул Нэш.
– Девять-один-один? – нахмурилась Либби. – Ксандр в порядке?
– Мы нужны ему, – ответил Нэш моей сестре, позволяя щенку лизнуть его в подбородок. – Каждый из нас может отправить такое сообщение только раз в год. А если ты получаешь такое сообщение, то не имеет значения, где ты находишься и что делаешь. Ты бросаешь все и приходишь.
– Ксандр просто пока не сказал, куда именно надо прийти, – добавил Джеймсон.
Как по команде, их телефоны завибрировали. Несколько сообщений пришли одно за другим. Джеймсон повернул свой телефон так, чтобы я тоже их увидела.
Ксандр прислал три фотографии, по маленькому рисунку на каждой. На первом была кора дерева. Я открыла следующую картинку и нахмурилась.
– Это жест «окей»?
Либби подошла к Нэшу и вытащила его телефон из кармана. В этом действии было что-то интимное – то, что он позволил ей это сделать, и то, что она знала, что он позволит.
– А на третьей мартышка на велосипеде кричит Е-Е-Е! – добавила Либби.
Нэш взглянул на картинку.
– Это может быть лемур, – предположил он.
Я посмотрела на Джеймсона:
– У тебя есть предположения, что все это значит?
– Как я уже говорил, девять-один-один означает, что Ксандр вызывает нас. По правилам Хоторнов этот зов нельзя проигнорировать. Что касается рисунков… подумай сама, Наследница.
Я снова изучила картинки.
– Кора, «окей», е-е-е.