Последний гамбит
Шрифт:
– Или просто «ок», – подсказал мне Нэш. Щенок гавкнул.
Кора, ок, е-е-е. Я все соединила.
– Ты, должно быть, шутишь, – сказала я Джеймсону.
– Ты поняла, в чем смысл? – спросила Либби.
Джеймсон ухмыльнулся:
– Хоторны никогда не шутят насчет караоке.
Глава 46
Спустя пять минут мы все оказались в театре Хоторнов. Не путать с кинотеатром Хоторнов. Здесь были сцена, красный бархатный
Ксандр стоял на сцене с микрофоном в руке. Позади него был установлен экран, и, должно быть, где-то был проектор, потому что на экране заплясало «911!».
– Мне это нужно, – сказал в микрофон Ксандр. – Вам это нужно. Нам всем это нужно. Нэш, я приготовил песни Тейлор Свифт для тебя. Джеймсон, готовься исполнить свои фирменные танцевальные движения, потому что эта сцена зовет тебя и мы все знаем, что твои бедра совершенно не способны на ложь. А Грэйсон… – Ксандр ненадолго замолчал. – Где Грэй?
– Грэйсон Хоторн пропускает караоке? – отреагировала Либби. – Я в шоке, серьезно. В шоке.
– У Грэя такой глубокий и ровный голос, что вы буквально прослезитесь, когда он споет что-нибудь олдскульное. Вы поверите, будто он провел 1950-е годы, нося самые щегольские костюмы и тусуясь со своим лучшим другом Фрэнком Синатрой, – поклялся Ксандр, а затем перевел взгляд на братьев. – Но Грэй не пришел.
Джеймсон взглянул на меня.
– Ты не можешь проигнорировать сообщение «девять-один-один», – напомнил он. – Несмотря ни на что.
– Где Грэйсон? – спросил Нэш. И тогда я услышала это – звук, нечто среднее между грохотом и треском ломающегося дерева.
Джеймсон выбежал в коридор. Раздался еще один удар.
– Музыкальная зала, – сказал он нам.
Ксандр спрыгнул со сцены.
– Нашему дуэту придется подождать!
– С кем ты собирался петь дуэтом? – спросила Либби.
– С собой! – на бегу крикнул Ксандр, но Нэш схватил его.
– Подожди здесь, Ксан. Пусть Джейми сходит. – Нэш повернулся ко мне: – И ты иди, солнышко.
Я не понимала, что, по мнению Нэша, здесь происходило – или почему он казался таким уверенным, что Джеймсон и я были теми, кто нужен Грэйсону.
– А пока дай мне микрофон, – попросил Нэш Ксандра.
Пока мы с Джеймсоном шли по коридору, из залы доносились звуки до боли красивой мелодии скрипки. Дверь была открыта, и когда я вошла, то увидела Грэйсона, застывшего перед распахнутыми эркерными окнами, одетого в брюки, его рубашка была расстегнута, скрипка прижата к подбородку. Его поза была идеальной, каждое движение плавным.
Пол был усеян щепками.
Я не могла вспомнить, сколько дорогущих скрипок купил Тобиас Хоторн в стремлении развить музыкальные способности своих внуков, но, похоже, Грэйсон уничтожил по крайней мере одну из них.
Мелодия достигла финальной ноты, высокой и пронзительной. Затем наступила тишина, Грэйсон
Джеймсон схватил брата за руку.
– Грэй, стой. – На мгновение они встретились взглядами, печаль и ярость. – Ты никому не причиняешь вреда, кроме себя. – Это не возымело никакого эффекта, поэтому Джеймсон ударил в его уязвимое место. – Ты пугаешь Эйвери. И ты пропустил «девять-один-один» от Ксандра.
Я не была напугана. Грэйсон меня никогда не пугал – мне было только больно за него.
Грэйсон медленно опустил скрипку.
– Прости, – сказал он мне слишком спокойным голосом. – Это твоя собственность, а я ее разбил.
Меня не волновала моя собственность.
– Ты прекрасно играешь, – сказала я Грэйсону, отмахиваясь от желания заплакать.
– Красота от нас ожидалась, – ответил Грэйсон. – Техника без артистизма бесполезна. – Он посмотрел на остатки скрипки, которую он сломал. – Красота – это ложь.
– Напомни мне высмеять тебя за эти слова, – сказал ему Джеймсон.
– Оставьте меня, – отрезал Грэйсон, отворачиваясь от нас.
– Если бы я знал, что у нас планируется вечеринка, – нараспев произнес Джеймсон, – я бы заказал еду.
– Вечеринка? – спросила я.
– Вечеринка жалости, – Джеймсон ухмыльнулся. – Вижу, ты одет по этому случаю, Грэй.
– Ты прав, – он пошел к двери. – Потакание своим желаниям ниже моего достоинства.
Джеймсон поставил подножку, и тут все началось. Теперь я поняла, почему Нэш послал Джеймсона. Иногда Грэйсону Давенпорту Хоторну нужна была драка – и брат был только рад услужить.
– Выпусти все, – скомандовал Джеймсон, ударив головой в живот Грэйсона. – Бедный малыш.
Тобиас Хоторн не просто ожидал от них красоты. Четыре внука Хоторна были чертовски близки в ней к фатальности.
Грэйсон перевернул Джеймсона на спину и начал душить, но я знала парня достаточно хорошо, чтобы понимать, что он просто позволил себя прижать.
Каждая мышца на теле Грэйсона напряглась.
– Я думал, что мы подвели его, – сказал он низким голосом. – Я думал, мы не были достаточно идеальными. Я не был достаточным идеальным, не был достойным. Но скажи мне, Джейми: чего, черт возьми, мы тогда достойны?
– Он играл, чтобы выиграть, – процедил Джеймсон сквозь зубы. – Всегда. Ты не можешь сказать, что это было неожиданностью.
– Ты прав. – Грэйсон не ослабил хватки. – Он был безжалостным и нас растил такими же. Особенно меня.
Джеймсон уставился на своего брата:
– К черту, чего он хотел. Чего хочешь ты, Грэй? Потому что мы оба знаем: ты долгое время не позволял себе хотеть чего-либо.
Они пристально смотрели друг на друга: серебристо-серые глаза и темно-зеленые, одни прищуренные, другие широко открытые.