Последний грех
Шрифт:
— Это невозможно.
— Мне очень жаль.
Пожилой седовласый мужчина стоял посреди многолюдного зала. Скупые слезы из-под закрытых век. Они стекали в русла морщин, заполняли их и капали на пол. Люди проходили мимо, кто-то бросал недоуменные взгляды, кто-то просто отворачивался. Пашка смотрел на Фреда и не понимал, почему он плачет.
— Дядя!
Он тронул Фреда за рукав. Старик не реагировал: стоял, сжимая в руке телефон, плакал.
— Папа!
Громкий крик, рывок — они заставили очнуться. Фред открыл глаза и вопросительно, будто увидев Пашку в первый раз, уставился
— Папа, пойдем.
Мальчик говорил по-русски, но Ван Герт все понял. Не понять ребенка, который тянет тебя за руку, было сложно. Старик торопливо утер глаза, вздохнул и, еще не представляя, что делать, медленно побрел за толпой.
Забрав багаж, они вышли из здания и пошли к стоянке такси. Мысли лихорадочно путались. «Нет, сейчас надо успокоиться и ехать в клинику. Я должен увидеть ее. Сегодня, сейчас, немедленно». Фред уже видел круглое лицо темнокожего таксиста, как дорогу преградил неизвестно откуда взявшийся Гелентваген. Боковое стекло опустилось, и старик увидел Александра.
— Господин Ван Герт, добрый день.
Фред сжал губы, молчал.
— Кажется, вы что-то забыли.
— Что?
— Мальчик. Вы должны передать его нам.
— Вам? — Будто что-то вспомнив, Фред замешкался. — Да-да, должен. Но почему именно сейчас?!
— Чтобы мы могли достать вам вашу печень. — Русский бил цинизмом. — Маленькая Ева?! Забыли?!
— Н-нет. Я все помню.
Он, действительно, все помнил. Конечно, затребовав мальчика, русские просто выполняли свою часть договора. Обязательства, освободить орган от тела. И ничего более. Для них это — бизнес. Для него… Что значило это для него?! Буквально полчаса назад, он без колебаний отдал бы им мальчика. С надеждой, как можно скорее получить требуемое, а, значит, и спасти Еву от смерти. Но сама смерть решила иначе. Сегодня она уже получила свою дань. Договор терял смысл: убивать еще одного ребенка больше незачем. И, если ему оставалось жить полгода, то пусть он проживет этот срок счастливо. В конце концов, только Господь может решать, кому жить, а кому умереть.
Александр перестал улыбаться.
— Что же вы ждете?! Давайте его сюда. — Уже по-русски он крикнул Пашке. — Пацан, давай дуй в машину!
Мафиози распахнул дверцу и выжидающе смотрел. Фред почувствовал, как детская ладонь до боли сжала его, и взглянул на Пашку. В детских глазах жил страх. Животный страх существа, которому грозит смерть. Так, олененок, спасающийся от волков, смотрит на человека. С тревогой и надеждой. Нет, ребенка он им не отдаст! Не имеет права. Ни за что!
— Одну минуту, Александр — я вынужден вам сказать….
Фред вздохнул. Что им скажет?! Что он может?! Эти парни не допустят, чтобы их обманули. Но что тогда?! Идти наперекор?! Вряд ли. Он всего лишь немощный старик, раздавленный горем. А, может, попробовать договориться?! Ведь, он уже не в дикой России, он дома, в Голландии.
— Так что же, вы отдаете нам мальчика?!
Фред собрался с духом.
— Алекс, я прекрасно помню условия нашего договора. Но десять минут назад мне позвонил врач и сказал, что Ева сейчас проходит курс химиотерапии и, пересадка органа в ближайшие дни невозможна. Поэтому, я хотел бы, чтобы мальчик это время пожил у меня, а когда настанет подходящий момент — я дам вам знать.
— Вы просите отсрочки?
— Да.
Русский хлопнул дверцей и недоверчиво, будто что-то подозревая, произнес.
— Ну, что ж, давайте подождем. Только несколько дней. Думаю, что больше недели никто из нас ждать не намерен. Я прав?
— Вероятно, да.
— Вероятно?! — Ответ еще больше смутил парня. Нахмурившись, он мрачно добавил. — Я не знаю, что вы там задумали, господин Ван Герт, но советую не предпринимать никаких неразумных действий.
— Вы имеете в виду обращение в полицию?
— И это тоже.
— Приняв условия нашей сделки, я стал таким же преступником, как и вы. Вход в полицию мне заказан.
— Господин Ван Герт, — Александр хитро улыбнулся. — Главное — мы поняли друг друга.
Стекло поползло вверх, лицо бандита скрылось за его поверхностью, Заурчав, джип плюнул выхлопом и рванул вперед. Кажется, этот раунд он выиграл.
Они уже подъезжали к кварталу, как Фред встрепенулся.
— Извините. Я, кажется, забыл. Мне нужно в клинику. Вы можете меня отвезти?
Негр за рулем вздохнул, но не сказал ни слова: развернув желтую колымагу, помчался в новом направлении. За полчаса Фред немного пришел в себя. Хотя, вряд ли можно придти в себя после случившегося. Слишком силен был удар. Под дых, жестко и беспринципно. Но, Фред был опытным бойцом. Оказавшись в нокдауне, сдаваться не спешил, понимал, бой еще не окончен. Еву он потерял. Окончательно и безвозвратно. Но кое-что и приобрел. Мальчик. Русский мальчик, на спасение которого у него есть полгода. Из-за болезни Евы Фред стал разбираться в медицине. Немного, но больше чем обычный человек. Он размышлял. Неизлечимый недуг, который убивает полгода? Что это? Опухоль?! Тогда почему неоперабельная?! А, если все-таки она не такая страшная?! Может, в России эта болезнь неизлечима, а европейской медицине она вполне по силам? Мальчуган находился при нем много часов и ни разу не выдал своим поведением смертельно больного. Нет, его обязательно надо показать врачам.
Такси притормозило у входа. Фред достал бумажник, расплатился. Забрав из багажника сумку, вытащил телефон.
— Док, это — Ван Герт. Я на месте.
— Хорошо. Подождите меня в холле.
Фред взял Пашку за руку и почувствовал тепло. Точь в точь, как он чувствовал тепло ладоней Евы. Боже мой, ее больше нет! Старик глубоко выдохнул и повел мальчика в клинику.
Док появился через пять минут. С печальным выражением лица, участливо пожал его руку.
— Мне жаль. Очень жаль. Поверьте, мы сделали все. Примите мои соболезнования.
В этот раз эмоции старик не выдал: сухо кивнул и опустил глаза.
— Я хочу взглянуть на нее.
— Конечно. Она в морге. Я провожу вас. — Док вопросительно посмотрел на Пашку. — А?!
— Мальчик подождет меня здесь.
— Хорошо.
Фред подвел Пашку к дивану и жестами предложил сесть. Присев перед ним, тихо попросил: «Малыш, подожди меня здесь. Я скоро». Пашка ничего не понял, но бежать никуда не собирался. Обретя отца, он не мог себе позволить бросить его.