Последний ход за белой королевой
Шрифт:
Ася развалилась в кресле.
– Ты давно в Париже?
– Почти пять лет.
– Как ты здесь оказалась?
– У тестя здесь дела. Он меня сюда вытащил.
– А муж?
– Замужество – это как мираж в пустыне: дворцы, пальмы, верблюды. Дворцы и пальмы исчезают, остаешься с одним верблюдом. Он сейчас в Америке, преподает. А я… У меня все в порядке. На днях собираюсь купить эту «Амазонку».
– Тебе кто-то помогает?
– Нет. Сначала работала тренером, потом директором-распорядителем. Подсобрала деньжат, оплатила первый взнос. Теперь всё на мне. Одно дело, когда тебе платят, другое дело, когда ты хозяйка.
– С тебя причитается.
– Приходи. Мужчина ты интересный. Подберем даму, которой ты по вкусу. Заработаешь. У вашего брата с валютой, небось, не густо.
Впервые за многие годы я не нашел, что ответить, и застыл с открытым ртом.
В дверь постучали. Официант принес обед. Ася не удосужилась накинуть на себя простыню, и молодой официант искоса, с удивлением и не без любопытства, посматривал на нее, медленно расставляя блюда.
– Прежний хозяин разорился? Поэтому продает? – я давно ждал подходящего случая задать этот вопрос.
– Почему разорился? Наоборот. Когда я стала работать директором, а фактически главным распорядителем, дела пошли хорошо. Он прилично заработал. Еще какое-то наследство выпало. Купил гостиницу с рестораном, в Шантии. Говорит, всю жизнь мечтал. Может, и вправду мечтал.
– Гостиница хорошая?
– Хорошая. Недалеко от замка. Называется «Орион».
– Его зовут Марк?
– Да.
– Расскажи о нем.
– Поняла. Он жулик.
– Это прискорбно. Скажи, чем он занимался в последние дни.
– Как всегда, ничем.
– Никуда не уезжал?
– Нет. Хотя… он ездил в Амстердам.
А вот это очень интересно.
– Зачем?
– А кто его знает! Что еще?
– Он крепкий парень?
– Кто? Марк. Расплывшаяся свечка.
– С ним как надо? Ласково с обманом или по-крутому?
– По-крутому.
– Какое-нибудь слабое место?
– Малолетки.
– Имел дело с полицией?
– Да. Один раз из-за какой-то тринадцатилетней потаскухи. Пару раз – через таможню вез незадекларированный товар.
– Какой?
– Не знаю. Хотя… Только не смейся. Вез в Грецию французские презервативы. Но каждый раз отпускали.
– Отсутствие улик?
– А как же!
– Как звали малолетку.
– Ту, с которой его застукали? Люсетта. Но были и другие.
– Сейчас кто?
– Дочка нашей клиентки. Толстая в мать. Имя не знаю.
– Знаешь ли ты такого Плеко?
– Да. Это приятель Марка.
– Что ты о нем знаешь?
– Ничего. Вежливый человек. Марк меня с ним не знакомил.
– Кто он такой, по твоему мнению?
– Бандит.
– Почему ты так решила?
– Когда он приходил, они с Марком запирались в душевой.
– Почему?
– Там не прослушаешь.
Я вспомнил свою беседу в Сандунах и улыбнулся. Потом спросил:
– Марк и этот Плеко, они наркотиками не занимались?
– Не знаю.
– Ты сказала, что Марк недавно ездил в Амстердам. Кто-нибудь заходил к нему незадолго до отъезда.
– Да. Один русский. Топалов. Он граф, из старых.
Вот так номер. Типограф – граф!
Ася продолжала:
– Граф часто у нас бывает. Он живет где-то в Нормандии, а там холодно. Всякий раз, когда он в Париже, заходит к нам погреться.
– Как в отношении девочек?
– Ну что ты! Оне – граф. Да и чахлые оне. Не по мне.
Снова вошел официант, начал собирать приборы. Я хотел расплатиться. Ася меня остановила:
– Не ройся, Евгений, в бумажнике. Я советским не по карману. Ты – моя слабость, моя история.
61. Сжимание скелета
Таксист затормозил около длинного трехэтажного здания.
– Это «Орион».
Две женщины на ресепшне мирно разговаривали.
– Мне нужно видеть месье Марка.
Дама в строгом коричневом костюме улыбнулась:
– Месье Марк сегодня не приедет.
– Но его можно застать в конторе его адвоката, – расплылась в улыбке вторая.
– Вы можете мне дать адрес адвоката?
– О да, – ответили обе дамы разом.
Марк оказался веснушчатым субъектом с лоснящимся тупым подбородком, в тщательно отутюженном, мышиного цвета костюме и в широкополой старомодной шляпе. Он только что вышел из здания, где располагались офисы адвокатов, и направлялся к своей машине. Передвигался он мягко, голову держал набок, в руках у него был большой черный зонт с костяной ручкой. Весь его вид излучал умиленную добропорядочность.
«Рыхлый мужик, – решил я. – Такого лучше брать на испуг и не давать опомниться».
И пошел наперерез:
– Марк?
Тот остановился.
– Почему ты считаешь, что можно безнаказанно трахать малолеток, Марк?
Он замер:
– Вы кто?
– Я, по-моему, задал вопрос. Приличные люди отвечают, когда их спрашивают. Не так ли?
– Кто вы такой?
Он пугливо озирался по сторонам, но, увы, кроме невежливого незнакомца во дворе не было ни души.
– Только не вертись. Тебе же лучше, если мы одни. А то неровен час…
Я понимал, что сейчас Марк усиленно соображает, кто я такой, и повторил: