Последний ход за белой королевой
Шрифт:
– Не сбежит?
– Этот не сбежит.
– Почему?
– Уж больно глуп.
Валера налил еще по одной.
– Про Москву не спрашиваю, сам два дня назад оттуда. Скажи, Жень, что будет?
– Не знаю.
– Мои друзья из Второго Главного уверены, что Горбачев работает на иностранную разведку.
Я пожал плечами.
– Не удивлюсь.
Выпили еще по одной.
– Пора.
66. Арафат
Мой старый приятель, резидент КГБ в Тунисе Костя Соколов, встретил меня в аэропорту сразу за будкой полицейского контроля.
Когда-то стройный парень, за последние пять-шесть лет он располнел, и теперь, чтобы похудеть, три раза в неделю по утрам до десятого пота гонял в теннис. Но годы брали свое, а тут еще к большим залысинам прибавилась вполне заметная плешинка. Он смеялся: лысина спереди – от ума, на затылке – от чужих подушек, а спереди и на затылке – если пользовался чужими подушками с умом. Звезд с неба он не хватал да и не очень старался, подчиненные его любили, а начальство не боялось – словом, он был почти идеалом.
– Мы тебя ждем. Почему не сообщил, когда прилетишь?
– Так получилось.
– Мы знаем про задание. Сегодня к вечеру скажу, когда ты с ним встретишься. А пока… Когда улетаешь?
– Не знаю. Думаю, пару дней у вас побыть.
– Какие планы?
– Честно?
– Честно.
– Отдохнуть.
– Тогда сегодня на море. А потом в зависимости от того, когда Арафат тебя примет. Плавки взял?
– Взял.
– Вижу, что подготовился солидно. Сдай свой груз. Потом я тебя отвезу в гостиницу. И оттуда сразу в Карфаген.
Карфаген – это совсем рядом, это пригород Туниса. В Тунисе все пропитано древностью. Там нельзя копать метро, потому что уже на глубине в метр можно найти предметы, относящиеся к Карфагену. Мальчишки, продающие туристам кусочки мозаики, торгуют действительно мозаикой древнеримских времен. И на пляж посольство ездит в Карфаген.
Два часа пролетели незаметно.
– Тут есть маленький ресторанчик, – предложил Костя.
И в это время появился его помощник Саша Ребров. В темном костюме среди купальников и ярких зонтов он выглядел, как с другой планеты. Вид у него был озабоченный. Он подошел ко мне:
– Евгений Николаевич, Арафат вас примет через час.
– Вот и прекрасно.
Через сорок минут мы были в посольстве. Я забрал свой груз.
– Саша, поедешь со мной, – распорядился я. – Поможешь с переводом.
У Саши прекрасный арабский. Я знал, что Арафат хорошо говорит по-английски, но всегда предпочитает вести переговоры по-арабски. Да и английский у меня не для переговоров.
Мы поехали на «Пежо» резидента. За рулем был его шофер. Мы с Сашей сели сзади.
С Арафатом я встречался несколько раз в Москве. Он должен меня помнить.
– Ты давно его видел? – спросил я Сашу.
Тот улыбнулся:
– Вчера. У него было прескверное настроение. Он собирался в Москву. Но ему сказали, что Горбачев после встречи с Бушем уехал в Крым и его не примет. А беседовать с Дзасоховым… из-за этого приезжать не стоит. Какое у него настроение сегодня, узнаем сразу. Если выйдет без очков, значит, считает вас другом, ему незачем прятать истинные чувства. Он так делает везде – и в Алжире, и в Багдаде. Отработанный номер.
Мы выехали из города и поехали по направлению к Хамамету.
– Далеко еще? – спросил я.
– Уже почти приехали.
И он указал на двухэтажный дом впереди.
– Я ожидал, что резиденция Арафата расположена в каком-нибудь неприступном замке.
– Будете удивлены. Внешне не видно, но охрана здесь… Восток.
Нас встречал невысокого роста человек, которого Саша хорошо знал. Они похлопали друг другу по плечам. Обменялись парой фраз по-арабски. Он вежливо поклонился мне, мы вошли в дом и сразу оказались в большом зале.
Здесь пахло Востоком. Мальчишкой я любил ездить на Арбат в магазин «Восточные сладости» и запомнил этот сладковато-дурманящий аромат, который, если закроешь глаза, вызывал образы джиннов, минаретов и имел даже свой цвет: кофейно-серый. Тогда мне почему-то казалось, что такой запах должны иметь наркотики с экзотическими названиями.
Арафат появился сразу. Он был в светло-оливковом френче, без очков.
– Я вас помню, товарищ Евгений, – начал он по-английски. – Помню, что вы предпочитаете говорить по-арабски.
Видя мое смущение он засмеялся:
– Помню, помню. Но Саша нам поможет.
Вместе с ним в зал вошли два человека: один плотный, широкоплечий, в мышино-серой куртке с отложным белым воротником, другой невысокий, в черном костюме. Они принялись готовить кофе, и комнату сразу наполнил аромат кофе, смешанный с каким-то другим, незнакомым мне запахом.
Арафат предложил нам сесть.
Мы сели, и Саша сказал что-то Арафату по-арабски и тут же мне перевел.
– Я сказал, вы много пьете кофе, Абу Амар.
Да, конечно. Саша вспомнил, что забыл мне напомнить: друзья зовут Арафата Абу Амар, и мне следует его звать именно так.
– Я добавляю в кофе кардамон, – улыбнулся Арафат. – Успокаивает сердце.
«Значит, это запах кардамона», – отметил я про себя.
– Сегодня у меня к вам другое дело, Абу Амар. Не такое как обычно.
– Знаю-знаю. И очень для меня приятное, – Арафат широко улыбался.
Законы многих стран, где можно было приобрести оборудование, в котором нуждалась советская промышленность, запрещали продавать его в СССР. Поэтому эти законы надо было обойти, и здесь важно не только найти способы убедить партнеров заключить сделку и вывести закупленное оборудование, но и суметь заплатить за него так, чтобы не обнаружился адрес покупателя. Что касается контактов с партнерами, подписания контрактов, вывоза закупленного оборудования, то эти вопросы решали мои коллеги. На меня возлагалась обязанность перевести деньги этим организациям так, чтобы не обнаружился русский след. И здесь мне помогали люди Арафата. Мы переводили деньги в банки, контролируемые его людьми, а те – интересующим нас фирмам.