Последний ход за белой королевой
Шрифт:
– Нет. Он был всего десять минут. Объяснил, что больше не может, и так рискует. И еще… Я бы просила тебя, Евгений, мне больше не звонить. Во-первых, потому, что я помогала одному строю, другому помогать не намерена. И во-вторых… у меня есть друг. Я немолода…
Я все понял.
– Спасибо за все. Нет ничего бесконечного.
Она встала и пошла. Не оглянувшись.
И действительно ничего бесконечного нет.
Плохо. Очень плохо. И то, что меня сдала Виктория, и то, что сбежал Крокодил. Нет гарантии, что завтра Виктория не донесет в полицию. Но на сегодня, по крайней мере, я могу быть спокоен. Хотя надо уезжать отсюда. И побыстрее.
Я поехал к Капитолию. Удачно припарковал машину и прошел до форума.
Из форума можно пройти в Джаниколо. В отличие от форума, там всегда мало народа. Можно спокойно пройти по старинным античным улочкам и еще раз подумать о суетности повседневных забот.
Вернулся я в отель поздно вечером.
71. Павлин
Утром я пошел завтракать, а, когда вернулся, портье предал мне записку: «Позвоните Володе».
– Что вы скажете в отношении «парткома»?
Одиннадцать утра. Рановато.
– Через полчаса буду.
– Евгений Николаевич, может быть, это и неважно. Но вы спросили, не было ли в посольстве чего-либо необычного в последние дни. Я вспомнил, что в пятницу посол запросился на прием к министру иностранных дел и поехал без переводчика. Странно.
Это действительно странно.
– Он потом записал беседу?
– Да. Но не показал никому, сразу отправил в Москву.
– И что было в той беседе?
Тростников рассмеялся:
– Ничего особенного. Лично министру. Ваше задание относительно поставки продовольствия выполнил. Получил принципиальное согласие. О дальнейшем буду информировать.
– Есть какие-нибудь идеи?
– Никаких.
– Что говорят посольские?
– Ничего. А им вообще на все плевать.
– Посол говорит на каком-нибудь языке?
– Только по-русски и то очень плохо.
– Значит, переводчик был с итальянской стороны.
– Очевидно, так.
– Ты знаешь переводчика Министерства иностранных дел, который приходит на переводы?
– Знаю. И вы его знаете. Павлин.
Этого я знал.
– По-прежнему работает?
– А то как же! Только стал еще более важным.
– И все-таки мне не верится, что посол мог доверить перевод Павлину.
– Сейчас время такое. Но… Кое-что я сегодня разведал. Побеседовал с посольским шофером. О том, о сем. Потом невзначай спросил его, как получилось, что посол поехал на прием один. Оказывается, не один. Они заехали за кем-то и поехали с ним к министру. Причем обратно посол сел в машину один.
– Очень любопытно.
– Любопытно.
– Надо бы узнать, в какую гостиницу они заезжали.
– Обижаете, начальник. Они заезжали в гостиницу Валдорф Астори на улице Альберто Кадлоло. Это очень-очень дорогая гостиница.
– Никаких мыслей?
– Никаких. Никто из русских там не живет.
Я подумал, потом попросил:
– Не мог бы ты достать мне домашний адрес Павлина?
Тростников расплылся в улыбке:
– Опять обижаете, начальник. Вот на этом листке написан адрес. Я вам могу объяснить, как туда доехать. Поедете один?
– Один.
– Прикрытие не нужно?
– Нет.
Возле дома, где жил Павлин, стоял автобус «Мерседес» и толпился народ. Я сначала не понял, что происходит. Но потом обратил внимание на надпись на автобусе: «RAI Uno», первая программа итальянского телевидения, и увидел Павлина, беседующего с корреспондентом. Как всегда важный, с трубкой в руке, в бордовом галстуке бабочкой, Павлин стоял у дерева возле нарядной двухэтажной виллы.
Я подошел к маленькому монитору около автобуса и прислушался.
Речь Павлина текла рекой:
– В этот час весь советский народ, полный любви и признательности к своему президенту, встал на его защиту. С именем Горбачева люди идут на митинги, готовятся сопротивляться военному нашествию. Не пропал даром тот огонь свободы, который этот самый великий человек столетия зажег в сердцах своих сограждан, еще пять лет назад бывших послушными рабами тоталитарной машины. Люди выбирают свободу.
Интервью закончилось, телевизионный «Мерседес» отъехал, и Павлин направился к дому.
– Можно вас на минуту?
Он обернулся:
– Конечно, конечно.
– Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
– Простите, кто вы такой? Я вас не знаю.
– Я сейчас все объясню.
Последние слова я произнес по-русски.
Это подействовало. Павлин улыбнулся:
– Вы советский корреспондент?
– Нет. И я не из посольства.
– Откуда вы?
– Я хотел бы поговорить с вами.
– Это касается нынешних событий в Москве?
– Нет, речь пойдет о событиях недельной давности.
Павлин поморщился:
– Может быть, мы поговорим завтра утром, в Министерстве?
– Это недолго. Всего один вопрос.
– Это срочно?
– Я не стал бы прилетать из Москвы из-за несрочного дела.
Он посмотрел на меня усталым взглядом, что должно было означать: мне, конечно, жаль тратить драгоценное время на вопросы недельной давности, особенно сейчас, когда дорога каждая минута, и вы это могли бы понять; но уж коли вы здесь и из Москвы, а сейчас там…
– Хорошо.