Последний хранитель
Шрифт:
Лицо воина перекосилось, словно он собирался чихнуть, и на секунду на его поверхность пробился Майлс.
— Это не копье, идиот! Это пика. А еще называешь себя воином, дубина.
Затем лицо вновь перекосилось, и вновь на нем появился Гобдоу.
— Заткнись, пацан. Я хозяин этого тела.
Эта короткая перепалка вселила в Артемиса надежду. Его братец был где-то здесь, и даже его язычок ничуть не притупился.
Гобдоу подсунул пику под согнутый локоть своей здоровой руки и бросился в атаку. В его маленькой руке пика казалась большой, как турнирное
Гобдоу быстро закрутил пикой из стороны в сторону — ее наконечник сливался в сверкающий полукруг и сумел задеть локоть Холли, прежде чем она успела отступить на шаг назад.
Рана была не серьезной, но болезненной, а у Холли не оставалось магической энергии, чтобы быстро залечить ее.
— Хвала бороде Дану! — крикнул Гобдоу. — Берсерки пролили первую кровь!
Два бойца вторично сошлись лицом к лицу, но теперь Холли оказалась прижатой спиной к углу, что лишало ее маневренности, и смертельное оружие Гобдоу грозно приближалось к ней. Берсерк ухватил пику обеими руками, чтобы ускорить и сделать увереннее свои движения. Он придвинулся еще ближе, и теперь у Холли совсем не оставалось пространства для перемещения.
— Это мне не доставляет удовольствия, — сказал Гобдоу, — но и сожаления я тоже не испытываю. Ты выбрала своего червя, эльфиня.
«Выбрать своего червя» — это был намек на эльфийскую игру с жеванием земляных червей. Группа детей выкапывала пять земляных червей, и каждый, выбрав себе одного, клал его в рот и жевал. По статистике как минимум один из червей должен был находиться в стадии умирания, и тогда рот маленького эльфа наполнялся горькой вонючей гнилью. Но самое главное, по условиям игры каждый был обязан проглотить своего червя, иначе все его стали бы презирать. Если перевести слова Гобдоу на понятный людям язык, они звучали бы так: «Ты выкопала себе могилу, теперь ложись в нее».
«Плохо дело, — думала Холли. — Не вижу возможности отбиться от Гобдоу, не поранив Майлса».
Неожиданно Артемис взмахнул рукой и крикнул:
— Майлс! Наконечник пики стальной. Какое место занимает сталь в периодической таблице элементов?
Лицо Гобдоу перекосилось, и появился Майлс.
— Артемис, стали нет в таблице. Она не элемент, и тебе это хорошо известно. Сталь состоит из двух элементов: углерода и железа.
К концу последней фразы Гобдоу вновь перехватил контроль над телом, как раз к тому моменту, когда его руки уже были заломлены за спину, и на запястьях защелкнулись наручники.
— Ты провела меня, — сказал Гобдоу, так и не понявший до конца, каким же образом его перехитрили.
— Прости, Гобдоу, — извинилась Холли, поднимая его за воротник. — Люди честно не играют.
— А когда-нибудь они играли честно? — пробормотал Гобдоу, который в этот момент был бы счастлив покинуть голову Майлса Фаула, если бы поблизости было доступно другое тело-носитель.
«Неплохая уловка, — подумал он. — Дать бабочке расправить свои крылья и оставить их всех с носом».
Неожиданно глаза Майлса закатились, а его тело обмякло в руках Холли.
— Я полагаю, что Гобдоу ушел, —
Батлер загнал Беллико в кабинет, где она оказалась в двух шагах от защитного терминала и готова была отключить его. Она выбросила кулак назад, чтобы нанести удар из-за спины, но Батлер перехватил его, просунул свой локоть в изгиб ее локтя, и они, закружившись как танцоры, отодвинулись от терминала и свалились на ковер. Беллико выдернула свою руку и отскочила к стене.
— Тебе конец, — сказал Батлер. — Почему бы тебе не отпустить мою сестру?
— Сначала мы обе умрем, — ответила Беллико, настороженно осматриваясь.
Батлер продолжал стоять на своем.
— Если у тебя есть доступ к воспоминаниям моей сестры, покопайся в них. Ты никогда не сможешь победить меня. Она никогда не могла, а ты и подавно.
Беллико на мгновение замерла, копаясь в мозгу Джульетты. Все верно, Батлер легко побеждал сестру, причем тысячу раз. Его бойцовские таланты намного выше, однако… Погодите. Вот воспоминание: большой мужчина лежит на спине, у него болит лоб. И он говорит:
«Ты поймала меня на этом ударе, Джул. Он был полной неожиданностью. Как твой большой старый брат мог защититься от него?»
Глаза Беллико загорелись огнем.
«О каком ударе говорит этот человек?»
Она углубилась в память Джульетты и нашла кату — комбинацию из сорока четырех движений, которую Джульетта Батлер разработала сама на базе учения Кано Джигоро, основателя школы дзюдо.
«Я нашла твое слабое место, человек».
Беллико дала памяти Джульетты возможность всплыть на поверхность и руководить движениями тела. Конечности Джульетты принялись безукоризненно выполнять кату.
Батлер нахмурился и принял боксерскую защитную стойку.
— Эй, что ты делаешь?
Беллико не ответила. В голосе большого человека прозвучала тревога, и этого было достаточно для Беллико, чтобы понять: она на правильном пути. Беллико кружила по кабинету, как балерина, и с каждым новым поворотом скорость ее движений все возрастала.
— Остановись! — крикнул Батлер, пытаясь уследить за движениями сестры. — Ты не можешь победить!
Беллико могла победить, она была уверена в этом. Тело этого старого мужчины не идет ни в какое сравнение с телом юным и сильным, которым обладала она. Она двигалась все быстрее, ее ноги сейчас едва касались пола, воздух свистел в нефритовом обруче на ее длинных, собранных в конский хвост волосах.
— Я даю тебе еще один шанс, Джульетта, или кто ты там есть. Остановись, или я должен буду ударить тебя.
Он блефовал. Он отчаянно, откровенно блефовал.
«Я выиграю», — подумала Беллико, чувствуя себя непобедимой.
На сорок втором движении Беллико высоко отбросила себя назад в воздухе и оперлась задней ногой о стену, резко меняя направление и поднимаясь выше. Затем она ринулась вниз на Батлера на огромной скорости, ее пятка превратилась в наконечник стрелы, направленной в нервное сплетение на шее Батлера.