Последний интегратор
Шрифт:
– - Тебе же твой дружок приказал -- иди домой, -- сказал Гоша.
– - Не твоё дело, -- сказал Ваня.
Гоша и Васёк быстро нагнали Ваню и схватили его за руки. Ваня забыл: Гоша не владел никакими приёмами, кроме запрещённых. Но Гоша всё равно не бил Ваню. Ваня пытался вырваться, но Гоша и Васёк держали крепко. Они отволокли его подальше от гимназического забора, завели в арку девятиэтажки и прижали к стене.
– - Отпустите, гады!
– - крикнул Ваня.
– - Для тебя же стараемся, -- сказал Гоша.
– - С этой поганкой хотят поговорить
Ваня вырывался, а сам думал, что ничем не сможет помочь Кириллу. Кирилл нашёл предметы в лесу, он справился с Гошей. У него какие-то сверхспособности. Он же кханд. Они все колдуны. Его мать -- гадалка. Он -- колдун. Он и сейчас справится.
Минут через десять Гоша и Васёк отпустили Ваню. Он поднялся, чувствуя, как затекли руки. На подбородке засохла кровь из разбитой губы. Он ничего не сказал Гоше и Ваську и отошёл от них. Они его не преследовали. Поняли, что он не пойдёт в Ангар. Или им уже было всё равно?
Ваня и вправду не пошёл в Ангар. Он пошёл домой, упал на кровать и лежал до вечера, пока не пришли родители. Он ненавидел себя. И Кирилл имел право ненавидеть его.
* * *
Ваня стоял во дворе самой новой шестнадцатиэтажки на улице Свадебной -- во дворе дома, где жил Кирилл. Он надеялся, что ему не придётся подниматься на последний этаж. Вдруг Кирилл зачем-то выйдет сам? Ване тяжело было идти к Кириллу и совсем не хотелось видеть его мать, или брата, или сестру.
Мать Кирилла он один раз видел. Он встретил её в коридоре гимназии, когда она пришла к директору. Ваня поздоровался, она ответила: "Здравствуй", -- и сразу отвернулась. Говорили, что директор хочет исключить Кирилла -- за постоянные драки и прогулы. Кирилл не ходил в гимназию две недели подряд! Мать Кирилла долго говорила с директором и Екатериной Леонидовной и ушла в слезах.
Ваня не заметил, как вошёл в подъезд, поднялся на шестнадцатый этаж, подошёл к знакомой двери. Узоры на косяках оставались, но возле квартиры не пахло ни стружкой, ни травами. Пахло обычным подъездным запахом.
Ваня не решался звонить. Он прислушивался к звукам за дверью. Там кто-то ходил, кто-то говорил. Или ему показалось, и это ходили и говорили в соседних квартирах?
Лифт открылся, из него вышла женщина. Кажется, та самая соседка, которая просила мать Кирилла погадать. Она подозрительно оглядела Кирилла.
– - Кого ждёшь?
– - спросила она.
– - Гуровых? Они переехали. Переехали -- и очень хорошо, что переехали. Давно пора было выгнать этих поганок. Весь подъезд провонял от ихней бурды.
– - Она долго возилась с замком и всё что-то бормотала.
Гуровы переехали! Кирилл переехал!
Ваня этого не знал. Он повесил голову и стал медленно спускаться по лестнице. Почему-то на четырнадцатом этаже он остановился. Он немного подождал и снова поднялся на шестнадцатый, к двери Кирилла.
Хотя он только что услышал, что Гуровы переехали, но всё-таки позвонил.
Ваня постоял перед открытой дверью, огляделся -- он представил, как соседка наблюдает за ним через глазок, -- и вошёл в квартиру.
В квартире осталась вся мебель. В шкафах была одежда, игрушки. На кухне -- вымытая посуда. Холодильник работал, в нём стояли большая кастрюля и несколько банок. Было такое ощущение, что хозяева вышли и сейчас вернутся. Или что хозяева срочно всё бросили и уехали, как будто боялись наводнения или пожара.
В комнате Кирилла тоже всё было на месте -- и двухъярусная кровать, и другая мебель. На полке всё так же стояли учебники, но деревянной птицы не было. Ваня вспомнил о ноже с длиной рукояткой и коротким клинком и посмотрел, нет ли его за учебниками.
Тут же он вспомнил о другом ноже -- о том, которым порезалась и не порезалась мать Кирилла, и вернулся на кухню. На кухне он не нашёл ни одного ножа.
В гостиной на самом видном месте стоял проигрыватель пластинок. Это был старый Ванин проигрыватель, который он с разрешения родителей подарил Кириллу. Рядом с проигрывателем лежала плоская деревянная шкатулка размером примерно с ладонь. Как же Маша её назвала? Какое-то странное слово. Ялт или что-то вроде того... А, да, ялк!
Ваня взял ялк. Ялк был очень лёгкий, как будто из бумаги, но твёрдый. Таким же лёгким и твёрдым был шар-снежинка. Ваня попробовал открыть ялк. Ялк не открывался. Это была не шкатулка. Это был кусок дерева, полностью украшенный узорами. Он как будто состоял из одних узоров. Сложнейшие узоры -- и треугольники, ромбы, зигзаги, и вьющиеся растения с листочками, и чудовища с множеством голов и хвостов. Как всё это уместилось на таком маленьком предмете?
Ваня снова попытался найти тайный замок, и тут внутри ялка загорелся красный огонёк. От удивления Ваня чуть не выронил ялк, но всё-таки удержал. Ялк был тепловатым -- немного теплее, чем ладонь.
Ваня слегка сжал ялк пальцами, и красный свет сменился жёлтым, потом зелёным, голубым, фиолетовым, красным. Комнату осветил мягкий белый свет. Свет как будто очистил воздух от всех примесей, от пыли, от малейшей тени. Были отчётливо видны мебель, стены, окно. Свет за окном по сравнению со светом ялка казался тусклым.
Ваня ослабил нажим, и свет стал гаснуть. Только внутри ялка ещё угольком светилась красная точка. Когда она потухла, то комната показалась полутёмной, серой, ещё более заброшенной. Как будто тут не жили не неделю или две, а целый год.
Ваня положил ялк обратно, рядом с проигрывателем. Проигрыватель он брать не хотел -- это же подарок!
Он хотел взять ялк. Хотя ялк не был подарком. Это была чужая вещь. Но её забыли. Теперь она ничья. Ване были противны такие рассуждения, но он продолжал спорить сам с собой, продолжал придумывать новые аргументы.