Последний интегратор
Шрифт:
В аудитории поднялся шум.
– - Клад!
– - Гробница Тутанхамона!
– - Атлантида!
– - Гиперборея!
Жебелев с сожалением смотрел на нас. Всё, что мы учили за два года, как будто улетучилось из наших голов, и мы выдвигали гипотезы одна бредовее другой.
Артём развернулся с первой парты и спокойно сказал:
– - Ребята, угомонитесь.
– - Господа студенты историко-филологического факультета, -- сказал Жебелев, подчёркивая интонацией название факультета, -- никто пока не знает, что за сооружение было найдено. У вас
Кто-то на задней парте закашлялся. Жебелев встревожился. Он достал бутылку с водой и попросил передать её тому, что кашлял. Тот попил, но продолжал кашлять, и Жебелев разрешил ему выйти.
– - На чём я остановился?
– - сказал Жебелев.
– - "Наш бывший студент, мой ученик. И ему...", -- процитировал Артём.
– - Спасибо, Артём, -- сказал Жебелев.
– - Краеведческому музею требуются добровольцы для раскопок. Обычно они справляются своими силами, но теперь важна скорость. Раскопки не должны надолго задерживать расчистку. Разумеется, оплата не предусмотрена. Работа тяжёлая. Из-за нынешних условий будет длиться по полдня. Хорошо подумайте и после экзамена подходите ко мне. Всё сугубо добровольно.
Было видно, что сугубо добровольный подход не подействует. В такую жару, в таком дыму копать землю! Кому она нужна, эта наука?
– - Час назад я общался со студентами физико-математического факультета, -- как бы невзначай проговорил коварный Жебелев.
– - Больше половины уже записалось.
– - Физматовцы!
– - сказал Артём.
– - Больше половины!
– - Не может быть!
– - закричали все.
– - Физматовцы! Больше половины! Да они тяжелее карандаша ничего в руках не держали! Да им бы детские совочки!..
После экзамена почти весь наш курс -- кроме самых больных -- согласился участвовать в раскопках. Даже некоторые девочки попросили их записать.
На следующее утро мы в походной одежде, в резиновых сапогах, в кепках и панамах, с запасами еды в рюкзаках -- хотя нас обещали кормить -- шли на раскопки. С утра было не так жарко, дым вроде рассеялся. Мы затянули переделанный гимн истфила, в котором герой прогуливает все лекции, сдаёт экзамены на двойки, получает диплом и идёт учить новых студентов.
От места сбора у института мы прошли по Республиканской до Краеведческого музея. На площади у музея возвышалась копия пирамиды Хеопса в два человеческих роста -- реклама выставки египетских древностей. У пирамиды стоял руководитель раскопок. Артём поздоровался с ним за руку и назвал Юликом. Руководитель Юлик не ожидал так много добровольцев и убежал договариваться с завхозом о дополнительных лопатах.
С лопатами мы направились в обход музея, к оврагу. Берег был огорожен низкой чугунной решёткой. Мы подошли к решётке. Ощутимо потянуло канализацией. Вниз вела тропинка. На дне стояло человек пять в походной одежде и резиновых сапогах. Руководитель Юлик окликнул их, ему замахали в ответ. Мы полубоком спустились на дно и растянулись по оврагу, стараясь не провалиться в саму Туганку. В такой сухой сезон её нельзя было назвать даже ручейком.
Из берега повсюду на протяжении двухсот метров торчали толстые почерневшие брёвна. Никто из музейщиков, включая нашего руководителя, не мог догадаться, частью какого сооружения они были. Датировали их примерно пятнадцатым веком, когда на месте музея стоял острог. Я трогал брёвна и вспоминал старинную перевёрнутую карту, которую рассматривал в Инткоме.
Мы работали до двух часов дня с небольшими перерывами в конце каждого часа. Жара, дым, запахи и мошкара превращали овраг в адское пекло. Ватно-марлевые повязки ни от чего не спасали. Через пару часов эти пропитанные пылью и потом тряпки ещё больше мешали дышать.
С противоположной стороны оврага на нас смотрели владельцы новых особняков. Всё это были коренастые пузатые полуголые мужчины с бутылками пива. Допив пиво, они бросали бутылки прямо в овраг.
В первый день мы ни до чего не докопались. В полдень пришли наши сменщики -- физматовцы. Они были так же веселы, как мы утром. Они улюлюкали, кричали, что мы тяжелее карандашей ничего в руках не держали, советовали дать нам вместо лопат детские совочки. "Посмотрим, -- говорили мы, -- как вы запоёте к вечеру".
В конце смены нас в разбитом на берегу шатре накормили кашей и компотом и отправили по домам.
* * *
Мы с Артёмом и Денисом лежали на пологом, почти горизонтальном склоне оврага. В небо, затянутое жёлтым туманом, смотреть не хотелось. Ничего не хотелось. Хотелось поехать домой, смыть с себя грязь, поесть -- хотя можно обойтись без еды -- и остаток дня валяться на полу. На полу прохладнее.
Артём отхлебнул из своей фляжки и протянул нам. Вода была тёплая.
– - Сходим завтра на карнавал?
– - предложил Артём.
– - Втроём, чисто мужской компанией.
– - До завтра надо дожить, -- сказал я.
– - А Наташу не возьмём?
– - спросил Денис.
– - Денисыч, можно хоть раз без баб, -- мрачно ответил Артём.
На противоположный берег вышли два полуголых пузана с пивом. На их лицах были повязки.
– - Куда поедете на лето?
– - опять спросил Артём.
– - В Антарктиду, -- сказал Денис.
– - На Марс, -- сказал я.
– - Говорят, там всегда мороз.
– - Это несерьёзно, -- сказал Артём и приподнялся, опираясь на локоть.
– - Вы хотите всё лето в городе проторчать?
– - Что ты предлагаешь?
– - спросил Денис.
– - Ребята из туркружка собираются в июле в Пермские горы. Пеший поход на неделю. Меня позвали, а я вас зову. Втроём веселее.
Денис сел, скрестив ноги, надел свои очки со стёклами толщиной в палец и сказал:
– - Я хотел поехать домой, к бабушке.
Мы и не думали обзывать его бабушкиным внучком. Дениса вырастила одна бабушка. Он при любой возможности ездил к ней в Ингальск, иногда даже на выходные.