Последний интегратор
Шрифт:
– - Ванька, а ты как?
– - спросил Артём.
– - Не могу, -- сказал я.
– - Чего ты не можешь?
– - Артём тоже сел.
– - Опять Интеграционный комитет? Ты почти каждый день туда ходишь. Зачем Жебелев тебя туда отправил?
– - Я же вам говорил, -- сказал я.
– - То одно, то другое... Сначала доклад, потом курсовая. У них много сведений по моей теме.
– - Ты и летом будешь писать курсовую?
– - У них в архиве -- бардак. Попросили навести порядок.
Мои слова были правдой и неправдой. Про архив, про доклад, про курсовую --
Каждый день, когда я их видел, я хотел в этом признаться. Я хотел объяснить, как это важно для всех нас. Я хотел сделать их не только своими друзьями, но и единомышленниками. Но что-то меня останавливало. Может быть, их странные взгляды при виде моей бороды? Я был единственным студентом истфила, который носил бороду. Среди физматовцев бородачей тоже не было.
Я боялся, что они надо мной посмеются. Я боялся, что они меня не поймут. Я боялся, что они окажутся... Тут мои мысли прерывались. Я говорил себе, что они не могут быть дифферами. Они не считают себя интеграторами, но и не дифферы. Они хорошие люди, а все хорошие люди -- интеграторы, даже если сами об этом не знают. Сколько раз я в этом убеждался!
Сейчас я тоже ничего не сказал. Я опять что-то промямлил про доклад и курсовую.
Перерыв закончился, нас позвали копать. Мы спустились в овраг и взялись за лопаты. Нас тут же облепила мошкара. Отбиваясь от мошкары, я не заметил посетителей.
– - Ваня! Денис!
– - раздались голоса сверху.
На берегу стояли Майя и Наташа в летних цветастых платьях, в белых соломенных шляпках, с повязками на лице. Мы с Денисом полезли наверх. Артём зарычал, как тираннозавр, и сильнее вгрызся в землю.
Наташа отозвала Дениса и что-то стала ему нашёптывать. Судя по унылому лицу Дениса, разговор шёл об Артёме.
Майя спустила повязку под подбородок и обняла меня. У неё были серёжки в форме египетского креста.
– - Я так соскучилась, -- сказала Майя.
– - Сто лет тебя не видела.
– - Три дня, -- сказал я.
– - Да ну тебя, -- сказала Майя.
– - Тоже мне счетовод. Я же в поэтическом смысле. А ты соскучился? Почему не звонишь, не заходишь?
Майя забыла, что домой к ней я ни разу не заходил.
– - Пошла бы к нам копать, -- сказал я, -- мы бы каждый день виделись.
– - Я что, должна в грязи ковыряться?
– - сказала Майя.
– - Другие девчонки ковыряются.
– - Так они из деревень приехали, привыкли на огороде. Они там все кхандские полукровки. Все такие беленькие, аж противно.
Я немного отпрянул. Первый раз я услышал от Майи о кхандах -- и в таком пренебрежительном тоне. Майя не обратила внимания на моё движение и сказала:
– - Ваня, завтра карнавал. Пойдём вместе? Наташка с Артёмом сейчас помирится, и пойдём все вместе. Как раньше. Пойдём?
Показался Артём. В руке у него была лопата, он притворялся, что его оторвали от очень важных для него занятий. Артём и Наташа начали свои переговоры.
– -
– - А мы даже не ссорились, а словно чужие.
– - Мы тут все свои, крошка, -- сказал я. Опять цитаты из старых фильмов.
Артём повёл Майю показывать раскопки. Держась за руки, они спускались в овраг.
– - Пойдём?
– - спросила Майя.
– - На карнавал.
Я вспомнил, что говорил Гуров. "День первых переселенцев. День уничтожения кхандов". Мне не хотелось идти на День переселенцев-уничтожителей ни в чисто мужской компании, ни в смешанной. Я потрогал мочку уха с серёжкой-крестом и сказал:
– - Пойдём. Все вместе.
– - Папа подарил, -- сказала Майя про серёжки и повела головой, чтобы освободить ухо.
Она достала платок, потёрла мне грязную щёку и чмокнула в очищенное место.
– - Борода...
– - сказала она неопределённым тоном.
– - Ты меня проводишь до дома?
Юлик, который сидел на стульчике возле шатра и что-то писал в блокноте, встал, козырьком приложил ко лбу ладонь и посмотрел на нас.
Майя обещала подождать до конца смены. Она протянула руку подошедшей Наташе, и они побежали к музею. По пути они чуть не врезались в мужчину с девочкой-подростком, громко сказали: "Просим прощения!" -- и побежали дальше. Мужчина оглянулся на них и направился было к Юлику, но тут увидел меня.
Это был Карапчевский, а с ним Лиза с повязкой на лице. Я замер от волнения. Потом пошёл им навстречу. Я давно не видел Карапчевского -- мешали то экзамены, то раскопки. Он совсем не изменился, только вместо свитера носил рубашку с закатанными рукавами. Зато Лиза изменилась. Вместо косы у неё была короткая причёска, которая придавала ей мальчишеский вид. На правом плече и локте были засохшие ссадины.
Мы поздоровались. Лиза расспросила меня о раскопках клада и рванулась к оврагу. Она встала у самого края и заглянула вниз.
– - Иван, вы завтра свободны?
– - спросил Карапчевский.
– - Завтра -- карнавал, -- сказал я.
– - Совсем вылетело из головы, -- сказал Карапчевский.
– - Но вы ведь туда не пойдёте?
Я замешкался.
– - Я пока не знаю.
– - Иван, я завтра собираюсь на Острова.
Это слово решало всё.
– - Я с вами, -- сказал я.
– - Так я и думал. Тогда завтра утром встретимся возле Инткома. Или вам удобнее в другом месте?
– - Можно возле Инткома.
Я не сказал, что мне было удобнее, например, возле эстакады. Но если Карапчевскому удобнее возле Инткома, так тому и быть.
Артём и Денис стояли в десятке метров от нас и с интересом разглядывали Карапчевского: бородатый, очень светлые волосы, но при этом точно не кханд.
– - Ваши друзья?
– - спросил Карапчевский.
– - Однокурсники, -- сказал я.
– - Вот вместе копаем.
– - Папа, ну, давай посмотрим...
– - издалека крикнула Лиза.
– - Это же лучше всяких книжек.
Карапчевский был готов согласиться, но тут подошёл Юлик.
– - Извините, -- сказал он.
– - Вы что тут делаете?