Последний из Баскервилей
Шрифт:
Что поделаешь… Я тщеславен, а писателю не часто удается встретить восторженного поклонника.
Глава вторая. Проклятый род
В шахматы Джеймс играл не слишком хорошо. Сказывался недостаток практики. Собственно, с кем у них там, в сельской глуши, и играть-то?
Прямо сказав об этом, я и услышал впервые о проклятии рода Баскервилей, берущим начало чуть ли не с семнадцатого века и о адской собаке-призраке, преследующей потомков сэра Гуго. Мы вышли на улицу и Мортимер, ловко скрутив сам себе папиросу, рассказал, что за последние год с жизнью расстались двое из них: сэр Чарльз и сэр Генри. Число партнеров по шахматам соответственно сократилось до нуля.
– А сколько всего людей погибло от проклятия? – спросил я скептически.
Выяснилось, что жертв всего трое: Гуго, основатель рода и те двое несчастных, то есть между появлениями чудовища прошла пара веков. Как любопытно! Видимо Сатана всё это время набирался сил? Ослабел дьявол… Ослабел…
К тому времени мы с Джеймсом уже изрядно выпили. Моя жена Мэри была рада гостю и приготовила роскошнейший ужин. Поэтому отношение к этому рассказу у меня пока было не слишком серьезным.
– Послушай, Джеймс, – сказал я. – Я был на Востоке, участвовал в боях, болел тифом, был ранен под Майнвандом… Знаешье, где это?
– Нет.
– Хорошо, что не знаете. Это такая дыра, западнее Кандагара, в Афганистане… Даже был в плену у гази, правда недолго. В своих рассказах я специально сам себя изображаю этаким недотепой, чтобы лучше показать талант Холмса. Это художественный прием, но на самом деле я чемпион полка по боксу и очень много людей обязаны мне своими жизнями. Понимаешь?
– Угу…
– Так вот что скажу тебе: в историю с проклятием я не поверю никогда. Наследство с местью? Да, возможно. Но месть должна исходить не от сверхъестественных сил, будь это собаки, драконы, или демоны. Людей убивают только люди.
Мортимер, как это ни странно, не стал возражать. Наоборот: он грустно кивнул и сказал:
– Все верно, Джон. Я тоже пришел к такому же выводу. Последних двух Баскервилей и в самом деле убили.
Я удивился.
– Почему же ты не сообщил в полицию?
– А что бы я там сказал!? – он аж подскочил. – Да, неподалеку от трупа сэра Чарльза были собачьи следы и они были огромными! Я с трудом мог накрыть их ладонью. Но это было весной, Джон! Тот снег давным-давно растаял. Надо мной просто посмеются. Да, у сэра Генри пропал в гостинице сапог в тот день, когда он только приехал в Лондон. Ну и что? Как это связать с его смертью? Полиция не станет искать ношеную обувь. Я бы показал пальцем на убийцу, будь у меня прямые улики, но их нет.
– Призрачная собака не оставила бы следов на снегу. А как умер сэр Генри?
– Обычная смерть и вместе с тем удивительная. Он шел вечером от Степлтонов по тропинке к Баскервиль-хаусу, а потом просто упал и умер. Ни укусов, ни ран. Никаких следов.
– Что сказал судебный коронер?
– Инфаркт.
Инфаркт у молодого, здорового мужчины? Пусть даже чем-то сильно напуганного? Позвольте усомниться! Я всё-таки врач.
Мортимер, видимо, правильно понял выражение моего лица и продолжил:
– Я сам знаю, что это чепуха и что так не бывает! Но кого мне обвинять? Допустим, это яд, но кто может приготовить такой яд у нас в Девоншире? Даже я не смог бы. В Кум-Трейси есть аптекарь, но по-моему и ему не по силам подобрать такой токсин, чтобы он вызвал инфаркт.
– Согласен.
Действительно, если обвинишь невиновного, то что будет потом? Это вам не детская игра в крысу!
– А сэр Генри? – спросил я. – Вы ему рассказывали об этом проклятии?
– Конечно! Знаете, что он мне сказал? “Нет такого дьявола в аду, и такого человека на земле, который помешал бы мне отправиться в страну моего народа!” – и что мне было делать?
– Тоже верно. Давайте, Джеймс, отложим наши выводы до утра? Сейчас мы изрядно пьяны и нам не стоит делать сложные умозаключения. Еще хереса?
– Охотно!
* * *
– Что ты решил? – спросила меня моя жена, когда Мортимер немного пошатываясь ушел в свою комнату.
– Мэри, двое людей мертвы. Убиты настолько дьявольским способом, что я и вправду начинаю подозревать, что имею дело со потусторонним существом.
Она улыбнулась.
– Насколько я знаю тебя, ты обязательно ввяжешься в это дело?
Я промолчал. Ответ и так был очевиден.
Глава третья. Мысли в поезде
– К сожалению, Холмс сейчас в Европе. А жаль! Дело такое сложное и запутанное, что он обязательно им заинтересовался бы.
Наш поезд не спеша катился по направлению к Дартмуру. Колеса постукивали по стыкам рельсов, все газеты были давно прочитаны, делать было нечего и доктор Мортимер рассказывал мне про обстоятельства смерти обоих Баскервилей, вернее про то, что он знал сам из отчетов коронера. Все-таки смерть обоих действительно произошла вследствии наличия у них скрытого порока сердца – это абсолютно точно выяснилось при вскрытии. Видимо, это было наследственным заболеванием и мне пришлось выслушать долгую и совершенно не имеющую отношения к делу лекцию доктора о наследственных патологиях.
Итак, инфаркт… Но это не отменяло того факта, что рядом с трупом сэра Чарльза Джеймс нашел собачьи следы и того, что сэр Генри был довольно молод, а в таком возрасте от порока сердца не умирают. Когда же я услышал историю о пропавшем в отеле “Нортумберленд” ботинке второго из Баскервилей, мне все стало очевидно. Мортимер видимо никогда не имел дела с охотой, но я-то прекрасно знал, как натаскивают собаку на запах. Ботинок и нужен был для того, чтобы она взяла след! Однако какое же страшилище нужно было выпустить на человека, чтобы он буквально умер от испуга?
В ответ на мой вопрос об этом Джеймс процитировал мне описания очевидцев, видевших собаку на болотах. Да уж, это было нечто! В моей трости спрятан длинный, великолепно наточенный клинок, но от такой твари им не отобьешься. Я мысленно похвалил себя за то, что прихватил с собой свой армейский “уэбли” под мощный патрон 0.455. Бьет он не очень точно, но на близком расстоянии выпущенная из него тяжелая, мягкая пуля остановит любого зверя, если тот состоит из плоти и костей. Такой револьвер, кстати, довольно тяжел и я всегда специально покупаю пальто на размер больше, чтобы можно было скрытно носить его с собой.