Последний кольценосец
Шрифт:
– Заткнись, – не поворачивая головы, бросил Саруман и указал враз закаменевшим подбородком в сторону вновь померкшего в этот миг «лориенского» луча. – Вон твое Зеркало, любуйся. Демиург сраный…
– Мы можем чем-то помочь тебе, Саруман? – примирительно произнес Радагаст. – Вся наша магия…
– Да, можете – исчезнуть отсюда, и поскорее. А «всю вашу магию» засуньте себе в задницу: вы что, еще не поняли, что человек на Ородруине абсолютно неуязвим для магических воздействий? Я испробую рациональные доводы – вдруг проймет… Ну, чего встали?! – прикрикнул он на растерянно столпившихся у выходных дверей членов Совета. – Кому сказано: убирайтесь отсюда все, к чертовой матери – сейчас тут так рванет, что причиндалы не поймаешь!
И,
– Халаддин! Доктор Халаддин, вы меня слышите? Откликнитесь, прошу вас.
ГЛАВА 68
Прошло несколько томительных мгновений, пока из глубин палантира не донесся полный изумления голос:
– Слышу! Кто меня зовет?
– Я мог бы назваться назгулом, и вы бы никогда не распознали обмана, но не стану этого делать. Я – Саруман, глава Белого Совета.
– Бывший глава…
– Нет, нынешний. – Саруман, обернувшись, бросил взгляд на оброненный второпях Гэндальфом белый плащ: оно и правильно – запутаешься еще ненароком, ссыпаясь по лестнице. – Уже три минуты как…
Пару секунд палантир молчал.
– Откуда вам известно мое имя, Саруман?
– В Средиземье не так уж много людей, абсолютно закрытых для магии; именно такого и должны были подобрать назгулы для исполнения «Пророчества Вакалабата»…
– Простите?
– Есть одно мутное древнее пророчество, гласящее, что в один далеко не прекрасный день «магия уйдет из Средиземья вместе с палантирами». Дата этого события зашифрована очень сложным образом – его ожидали, комбинируя приведенные в пророчестве цифры, уже не единожды, но пока все обходилось. Сегодня – просто очередной из таких дней, и назгулы, как я понимаю, решили воспользоваться «Вакалабатой», чтобы уничтожить палантиры и Зеркало – «Мир есть текст»… Сейчас вы сбросите свой палантир в Ородруин, лориенский палантир сожжет Вековечным Огнем Зеркало – и магический мир Арды погибнет навсегда.
– Почему погибнет? – донеслось из палантира после секундной заминки.
– А… понятно. С вами, видимо, имел дело Шарья-Рана?
– Почему вы так решили? – В голосе Халаддина послышалась нотка растерянности.
– Потому что это его теория строения Арды: два мира – «физический» и «магический», соединяемых через Зеркало. Эльфы, попав из тамошнего мира в здешний, неизбежно подорвут своей магией основы его существования. Поэтому следует разрушить Зеркало, изолировав эти миры – для их обоюдной пользы… Ну как – близко к тексту?
– А вы хотите сказать, что это все ложь? – холодно откликнулся Халаддин.
– Ни в коем случае! Это одна из теорий строения Мира – и не более того; Шарья-Рана (к коему я отношусь с превеликим почтением) придерживался ее – и это было его право, однако действовать в соответствии с ней…
– А что же гласят остальные теории? Вы рассказывайте, высокочтимый Саруман, – время у нас пока есть: когда мне придет пора кидать палантир в Ородруин, я вас предупрежу, не беспокойтесь.
– Вы очень любезны, Халаддин, благодарю вас. Так вот, общепринятая точка зрения гласит, что «физический» и «магический» миры действительно раздельны, Зеркало и палантиры действительно порождены магическим миром, однако попали они сюда, в физический мир, вовсе не случайно. Эти кристаллы составляют самую основу существования тамошнего мира – как та сказочная игла… ну, которая в яйце, которое в утке, которая в зайце, который в сундуке. Уничтожив Зеркало с палантирами, вы просто-напросто уничтожите весь магический мир. Ирония в том, что они помещены в здешнем, немагическом, мире именно для пущей сохранности – в точности как тот сказочный сундук… О, вы, разумеется, можете сказать – «это все проблемы того, магического мира, мне нет до них дела». Так вот, вынужден вас огорчить: миры-то симметричны…
– Вы хотите сказать… – медленно проговорил Халаддин, – вы хотите сказать, что в том, магическом, мире точно так же запрятано «для пущей сохранности» нечто, обеспечивающее существование нашего мира, – наша «игла, которая в яйце», и так далее?
– Именно так. И уничтожив тот, чужой, мир, вы подпишете смертный приговор своему. Знаете – бывает такое, что рождаются близнецы с частично сросшимися телами; ясно, что если один убьет второго, то и сам через небольшое время умрет от заражения крови. Когда вы сбросите палантир в ородруинское жерло, тот мир погибнет мгновенно, а здешний начнет умирать, долго и мучительно. Сколько будет длиться такое умирание – минуту, год или несколько веков, – никому не ведомо; вы хотите это проверить?
– Это если правы вы, а не Шарья-Рана…
– Разумеется. А вы – повторяю – собрались опытным путем проверить: какая из теорий верна? Острый опыт, как принято выражаться в ваших кругах?..
Палантир молчал – Халаддин, похоже, не знал, что ответить.
– Послушайте, Халаддин, – теперь даже вроде как с любопытством продолжал Саруман, – неужто вы и впрямь все это затеяли для того лишь, чтобы прищучить эльфов? Не много ли им чести?
– Тут уж, знаете ли, лучше перебдеть.
– То есть вы всерьез верите в то, что эльфы не сегодня-завтра приберут к рукам все Средиземье?! Голубчик, это же бред! Каковы бы ни были способности эльфов (а они непомерно преувеличены людской молвой, смею вас уверить), их всего пятнадцать (ну, от силы – двадцать) тысяч на все Средиземье. Вдумайтесь: несколько тысяч – и больше уже не будет, а людей – миллионы и миллионы, и число это постоянно растет. Поверьте – люди уже достаточно сильны, чтобы не бояться эльфов, это у вас просто какой-то комплекс неполноценности!..
– Шарья-Рана, – продолжал Саруман после паузы, – прав в том, что случай нашей Арды уникален: только в ней существует прямой контакт между физическим и магическим мирами, и их обитатели – эльфы и люди – могут общаться между собою. Подумайте только, какие это открывает возможности! Пройдет совсем немного времени – и вы с эльфами станете жить в мире и согласии, обогащая друг друга достижениями своих культур…
– Жить, как предписано Заокраинным Западом? – усмехнулся Халаддин.
– Это зависит от вас самих. Неужели вы настолько лишены элементарного самоуважения, что полагаете себя послушной глиной в руках каких-то нездешних сил? Стыдно слушать, честное слово.
– Значит, настанет время, когда эльфы перестанут глядеть на людей как на навоз под ногами? Вашими б устами да мед пить…
– В прежние времена, доктор, люди при встрече съедали любого, кто не из их пещеры, но сейчас-то, согласитесь, вы научились вести себя несколько иначе. Точно так же у вас будет и с эльфами, дайте только срок! Вы очень различны – и именно поэтому необходимы друг другу, поверьте…
…Палантир умолк; Халаддин сидел сгорбившись, будто из него разом вынули какой-то стержень.
– Кто это, сударь? – Стоящий шагах в десяти, чуть ниже по склону, Цэрлэг глядел на кристалл с суеверным страхом.
– Саруман. Владыка Изенгарда, глава Совета Белых магов, и прочая, и прочая… Отговаривает: не бросайте, дескать, палантир в Вековечный Огонь – а то весь мир погибнет.
– Врет небось?
– Полагаю, что да, – отвечал Халаддин после некоторого раздумья.
На самом-то деле ни малейшей уверенности в этом у него не было – скорее наоборот. Саруман вполне мог бы заявить что-нибудь вроде: «Назгулы проиграли, а потому, уходя из этого мира, решили напоследок его уничтожить твоими руками» и убедительнейшим образом обосновать такую версию (откуда, собственно, Халаддину известно, что назгулы – «наши»? Да только со слов самого Шарья-Раны); мог бы – но не стал, и именно это обстоятельство отчего-то вызвало у Халаддина доверие ко всему, что говорил Белый маг. «Вы хотите опытным путем проверить, какая из теорий правильна?» Да, именно так оно и выходит…