Последний Конунг
Шрифт:
Маниакес взял франкских наемников с собой внутрь острова, и они оправдали свою воинскую славу, когда силы эмира попытались остановить Маниакеса. После этого автократор начал свой долгий, трудный поход, отвоевывая города Сицилии. Армия упорно продвигалась вдоль берега, осаждая один город за другим и терпеливо дожидаясь, когда они падут. Маниакес не желал рисковать, а в Харальде и его людях росло недовольство. Норвежцы вступили в армию басилевса, надеясь на нечто большее, чем годичное жалованье в девять номизм: они жаждали добычи. Но добыча была скудна, и что еще хуже, люди Харальда
Тогда мы осаждали Сиракузы. Городские укрепления оказались необычайно мощными, городское ополчение – многочисленным и умело направляемым. Двенадцать легких галер Харальда должны были занять просторную гавань с тем, чтобы с моря к защитникам не поступало никакого подкрепления, и чтобы ни единый гонец, посланный за помощью, не мог проскользнуть мимо них. С наших кораблей мы слышали звуки военных труб – это Маниакес расставлял свои полки на стороне, обращенной к берегу, и видели, как булыжники и огненные стрелы перелетали через стены в город. Мы даже заметили верхушку осадной башни, когда ее выдвинули вперед. Но стены Сиракуз оставались неприступны уже более тысячи лет, и мы сомневались, что Маниакес сможет взять эту твердыню, разве что после многих месяцев осады.
Однажды к нам прибыл ученый механик. Его привезли на гребной лодке, и он поднялся на борт корабля Харальда.
Как обычно, меня вызвали в качестве толмача, и когда механик поднялся на борт, мне почудилось в этом человеке что-то знакомое.
– Разрешите представиться, – сказал он. – Меня зовут Никифор, я из механиков тагматы, мастер осадного дела. С вашего разрешения мне хотелось бы выяснить, можно ли здесь поставить плавучую осадную башню.
– Что для этого требуется? – спросил я.
– Я должен понять, можно ли, связав борт о борт две или три ваших галеры, получить плот, который послужил бы основанием для башни, которую потом можно будет подвести под стены города.
Я перевел его просьбу Харальду, и тот дал согласие. Механик достал восковую дощечку и стал делать чертежи и подсчеты, и тут я понял, кого он мне напоминает.
– Случайно, не знаком ли ты с Тирдатом, зодчим?
Инженер широко улыбнулся и кивнул.
– Еще бы мне его не знать – всю жизнь мы прожили рядом. Мы двоюродные братья и учились вместе. Он учился строить, а я – разрушать.
– А я ездил в Тирдатом в Святую Землю, – сказал я.
– Вот оно что. Ты, стало быть, Торгильс. Тирдат прозвал тебя «образованным варягом». Он не раз рассказывал о тебе. Очень рад с тобой познакомиться. Мы еще поговорим, когда я покончу со своей арифметикой.
В конце концов Никифор подсчитал, что ширины и устойчивости плота может не хватить для плавучей осадной башни и есть опасность, что сооружение опрокинется.
– Жаль, – вздохнул он. – Мне бы хотелось придумать что-нибудь новенькое и пойти по стопам великого мастера из Сиракуз.
– А кто это? – полюбопытствовал я.
– Архимед, разумеется. Великий изобретатель и механик. Он
– Вот уж не думал, что твое дело требует стольких знаний.
– Погоди, – воскликнул Никифор, – я еще покажу тебе, скольких знаний оно требует! Только бы твой предводитель отпустил тебя на пару дней. Отправишься со мной на сушу, на ту сторону города, и увидишь, как действует военная механика.
Харальд согласился отпустить меня, и в следующие несколько дней я удостоился чести наблюдать за работой Никифора. Выяснилось, что он скромно умолчал о своей должности. На самом же деле, он был главным механиком тагматы и отвечал за создание и работу всего тяжелого вооружения у стен Сиракуз.
– Заметь, что эти коловороты направлены под небольшим углом кверху. Так они действуют лучше, – говорил он, водя меня вокруг сооружения, похожего на крепкий деревянный навес, поставленный на колеса. Внутри находились разные зубцы и блоки, связанные с неким инструментом, подобным тому, каким судовые плотники сверлят отверстия, только инструмент этот был гораздо больше. – Навес подталкивают к основанию городской стены, крыша служит защитой от камней и прочих снарядов, каковые мечут сверху защитники. Коловорот просверливает отверстия в городской стене, которые затем набивают горючим материалом и поджигают. Раскаленный камень охлаждают – для этого лучше всего подходит моча – и камень растрескивается. Коль отверстий просверлено достаточно много и образовалось достаточно трещин, стена в конце концов рухнет.
– А не безопаснее ли и не легче ли прокопать подземный ход под основанием стены так, чтобы она рухнула? – спросил я.
Никифор кивнул.
– Тирдат прав. Тебе следовало бы стать механиком. Будь у армейских механиков девиз, он звучал бы так: «Подкапывай, подпирай и поджигай». Сделай подкоп под стену, своды его укрепи деревянными подпорами, а уходя, подожги эти подпоры, после чего жди, когда стена рухнет. Беда в том, что на подкоп требуется время, и нередко враг копает встречные ходы, устраивает подкопщикам засаду и убивает их, как крыс в водосточной канаве.
– Потому ли ты предпочитаешь строить осадную башню? – спросил я. – Мы видели ее верхушку с наших кораблей. И слышали звуки труб.
Никифор покачал головой.
– То была всего лишь уловка. Башню мы построили на скорую руку, только для видимости. В начале осады имеет смысл нашуметь как можно больше. Пусть враг думает, что войско у тебя многочисленнее, чем на самом деле. Устраивай ложные атаки, не давай врагу передышки. Таким образом ты приведешь его в уныние, и что важнее, сможешь увидеть, как он отвечает на каждый ложный выпад, насколько организован, каковы сильные стороны в его обороне, а где в ней прорехи.