Последний курорт

Льюис Сьюзен

— Но с Кристианом я постоянно предохранялась, а с Дэвидом никогда. — Тут Пенни вздохнула. — Однако я бы так не страдала, если бы у меня было всего три недели беременности.

— Ох, беременность у всех протекает по-разному, — заметила Эстер. — Нам надо выяснить время овуляции, обычно это бывает за тринадцать или четырнадцать дней до начала… ну ты сама знаешь, а насколько я понимаю, в это время ты была с Дэвидом.

Пенни через силу улыбнулась. У нее внезапно отяжелели веки, и ей теперь хотелось только одного — спать. Эстер продолжала говорить, но ее слова долетали до Пенни словно откуда-то

из тумана, и уже не было сил отвечать.

— ..а когда ты будешь на шестом месяце, — говорила Эстер, — Дэвид захочет, чтобы ты прилетела в Штаты и была рядом с ним. Я поеду с тобой и буду ухаживать за тобой на последней стадии беременности. Возможно, Дэвиду разрешат присутствовать при родах. Ты же знаешь, иногда они делают это. Ох, Пенни, как же он будет счастлив!

Пенни показалось, что она задремала на некоторое время, потому что новые слова Эстер как-то не вязались с предыдущими.

— Но ты не беременна, так что на самом деле беспокоиться не о чем. Просто тебе после всего пережитого нужен небольшой отдых. Давай я отведу тебя в постель…

— Боже мой, как мне сейчас не хватает Дэвида! — услышала Пенни свое невнятное бормотание, когда Эстер вела ее к лестнице. — Лучше бы я поехала вместе с ним. А теперь я даже не знаю, где его искать.

— Он сам свяжется с тобой, об этом не беспокойся.

Да и Уолли всегда будет наготове.

— Я не беременна. — Эти слова Пенни произнесла уже как будто сквозь сон, и они показались ей такими же странными, как и тяжесть, которую она чувствовала в ногах.

— Да, я знаю, — поддакнула ее заботливая нянька, открывая дверь спальни.

Пенни глупо улыбнулась, как будто пьяна была она, а не Эстер.

— Я буду греть ему постель, — пробормотала она, — вот эту самую. — И вдруг Пенни неожиданно расплакалась. — Боже мой, — проскулила она, — я же буквально разваливаюсь на части, а я обещала…

— Тес… — мягко оборвала ее Эстер, откидывая покрывало и усаживая Пенни на край постели.

— Я веду себя как дура, — захныкала Пенни, веки ее уже настолько отяжелели, что она едва могла держать их открытыми, — но я так плохо себя чувствую… наверное, у меня неизлечимая болезнь, а может, я беременна…

— Тебе надо поспать. — Эстер улыбнулась, опуская голову Пенни на подушку. — И пусть тебе приснится Дэвид. Он любит тебя. Пенни, и обрадуется этому ребенку даже больше, чем ты.

— А что, если это не его ребенок?

— Разумеется, его. У него просто не может быть другого отца.

— Но я не беременна.

— Возможно, и так, но если беременна, то тебе действительно не о чем беспокоиться, — прошептала Эстер.

— Должен сказать, Мариель, — заявил Стерлинг, складывая документы в портфель, — что ты и этот паршивый журнал доставляете мне сплошную головную боль. Сколько можно твердить, что не в моей власти передать в твои руки эту проклятую синицу, которую ты так хочешь поймать! Во-первых, журнал зарегистрирован не на имя Виллерза; во-вторых, мы, как ни старались, не обнаружили, что для его организации использовались грязные деньги.

А сейчас окажи мне услугу, отправляйся домой. И подумай над тем, как получить хорошие рекомендации у Пенни Мун, когда она уволит тебя.

Мариель и бровью не

повела.

— Ты обещал мне, — напомнила она резким тоном.

Стерлинг покачал головой:

— Нет, я не давал тебе никаких обещаний. Просто я заставил тебя смотреть на все моими глазами, а так как это вполне устраивало тебя, Мариель, ты и вела себя как порядочная, законопослушная гражданка. Жаль, что теперь это будет стоить тебе работы, но такова жизнь. Кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Похоже, ты проиграла, Мариель. — Стерлинг произнес это с таким удовольствием и одновременно с такой нескрываемой злобой, что Мариель схватила книгу и швырнула в него.

К ее счастью, она промахнулась, но Стерлингу это явно не понравилось.

— Убирайся к чертовой матери, — произнес он неожиданно равнодушно. — У меня еще полно дел, и разговор с тобой не входит в мои планы на сегодня.

— Ах какой выискался безупречный представитель закона! — вскипела Мариель. — Сначала ты предал Дэвида, а теперь предаешь меня.

— Виллерза я не предавал, — спокойно отреагировал Стерлинг. — Я сделал все, что мог, чтобы помочь ему заключить с властями устраивавшую его сделку. Но не я руковожу Администрацией, и не я окружной прокурор.

А что касается тебя, Мариель, то с тобой у меня не было никаких договоренностей. Как я уже сказал, ты просто выполняла свой долг, как всякая законопослушная гражданка. А сейчас, если хочешь потрахаться, то советую поторопиться.

Мариель в изумлении уставилась на Стерлинга.

— Тогда, может, минет? — предложил он.

— Подонок! — возмутилась Мариель. — Ты использовал меня…

— Мы оба использовали друг друга, Мариель, — оборвал ее Стерлинг. — И потом, я не понимаю, чего ты волнуешься? Журнал продолжает работать, так? Возможно, теперь, когда Виллерза нет. Пенни Мун и сама не захочет работать в нем, так что ты в конце концов сумеешь добиться своего. Ты ведь достаточно хитра, хотя мозгов у тебя не больше, чем у гусыни.

— Можешь оскорблять меня, — рявкнула Мариель, — но я сообщу о твоем поведении твоему начальству. Ты соблазнил меня, спал со мной, заставлял выполнять за тебя твою работу…

— Заткнись, Мариель. — Стерлинг зевнул. — Ты столько раз вертела перед моим лицом своей симпатичной попкой, что я просто пожалел тебя, поэтому мой член и побывал во всех твоих дырках. — Он усмехнулся. — Я самый настоящий ангел милосердия. Не могу видеть расстроенных людей, особенно если есть возможность им чем-то помочь. А когда ты впервые пришла ко мне, то выглядела явно расстроенной. Ладно, в любом случае тебе пора искать какого-нибудь простофилю, который утешит тебя в твоем горе, потому что через пять минут меня здесь не будет.

Некоторое время Мариель молчала. Она понимала, что проиграла вчистую, и если быть честной по отношению к самой себе, знала она это уже тогда, когда Дэвид улетел на Филиппины спасать Пенни. При всей своей хитрости она явно недооценила чувства Дэвида к Пенни и, что еще хуже, переоценила свое влияние на Стерлинга. Будь Мариель другим человеком, она, возможно, сожалела бы о своей жуткой наивности и чрезмерной уверенности в своих силах, заставившей ее поверить в то, что она сможет прибрать к рукам таких мужчин, как Виллерз и Стерлинг.