Последний легион
Шрифт:
— В настоящий момент, — продолжал Эрик, — мои намерения несколько туманны. По правде говоря, мы надеялись застать здесь нашего друга. Некто мистер Янсма.
— Да, сэр, — откликнулся клерк. — Он въехал около часа назад. А вы, должно быть, и есть те люди, которых он распорядился встретить! Номера вас ждут. Шесть комнат с видом на море… Мне удалось разместить всех вас на одном этаже, на десятом… Как жаль, что мистер Янсма не предупредил, что среди гостей будете вы, мистер Пенвит! Не угодно ли расписаться вот здесь… Как поживают нынче
— Они все больше на внешних островах, — ответствовал Эрик. — В главном особняке, на Высотах, уже давно никто не живет.
— Вот как! — удивился клерк, передвигая архаический регистрационный гроссбух к остальным. — Что ж, это объясняет, почему я некоторое время их здесь не замечал. Мы очень рады приветствовать всех вас в «Шелбурне»!
— Я распорядился, чтобы с базы привезли ваши вещи, — сказал Гарвин, лежа на кровати. — Все, кроме лохмотьев.
— Наверное, тебе попался кто-то очень богатый, — предположила Энджи.
— И тупой, — добавил Тон Майлот.
— Именно так, — ответил Гарвин. — А теперь идите почистите зубки. Назначаю всем рандеву в баре через полчаса.
Ньянгу ненадолго задержался.
— Ты произвел очень сильное впечатление на наших друзей, — сказал он.
— Друг мой Ньянгу! Мне удалось произвести впечатление даже на самого себя. Я играл так, как будто сам напечатал эту колоду. А это дурачье с восторгом вручало мне деньги мешками. Наверное, думали, что идет честная игра. Так что уже можно сказать, что в этой увольнительной мы будем выглядеть достойно. В этой жизни я понял одну важную вещь, — добавил он. — Богат ты или беден, но хруст купюр в кармане сильно повышает настроение.
С неподвижным лицом Ньянгу рассматривал свою комнату. Его внимание останавливалось то на занавесках из натурального шелка, то на пульте коммутационного центра, то на рядах бутылок в баре, то на тихом предзакатном море за окном.
«Такого у меня никогда не было, — думал он. — И я даже не знал, что когда-нибудь…»
Раздался чуть слышный, вроде поскребывания, стук в дверь. Ньянгу открыл. На пороге стояла Энджи, с небольшой сумочкой в руках.
— Ты готов идти в бар? — спросила она.
— Ну-у… — неопределенно протянул Ньянгу.
— Я сказала Гарвину, что мы, возможно, задержимся.
— Э-ээ?
— Не знаю, как у тебя, — сказала она, — но у меня на первом месте не жажда, а озабоченность.
— М-мм…
— Нет желания мне как-нибудь с этим помочь?
Она встала рядом с кроватью, расставив ноги. Медленно прошлась пальцами по пуговицам гимнастерки и бросила ее на пол. Из-под черного кружевного лифчика выпирали тугие, возбужденные соски.
Раздеваясь, Ньянгу наблюдал, как она снимает ботинки, носки, шорты, ложится на кровать, положив одну ногу на простыню, а другую согнув в колене.
— Ну? — прошептала она.
Ньянгу подошел к кровати и лег рядом.
— Быстровато, — сказала она через
— Извини, — ответил Иоситаро. — Давно не упражнялся.
— Не надо извиняться, — прошептала она. — По-моему, ты снова готов.
— Пытаюсь, — сказал Ньянгу. — Положи мне, пожалуйста, ноги на спину. Посмотрим, как оно будет.
Энджи так и сделала и потянулась влажными губами к его рту.
Этим вечером до бара они так и не дошли.
— Ты бы хоть причесался, — с усмешкой сказал Эрик на следующее утро, разливая кофе.
Ньянгу зевнул и ответил малопристойным жестом. Энджи поджала губы.
— А этот, — Эрик ткнул пальцем в Гарвина, — вообще выглядит как вонючая лужа.
— Чувствую я себя еще хуже, чем выгляжу, — простонал Гарвин.
Тон Майлот сдавленно захихикал:
— Сидели вчера в баре, ждали всех…
— … и пили, — добавил Эрик.
— И пили, — продолжал Тон. — И вдруг оказалось, что все уже страшно пьяные.
— Неправда, — возразил Гарвин. — Я, например, вполне соображал. До какого-то момента.
— До какого-то момента соображал, — подтвердил Эрик.
Ньянгу осмотрел Янсму с головы до ног.
— А потом что? Споткнулся об носорога?
— Там были музыканты, — вяло стал объяснять Гарвин. — И певица.
— Которой нравятся блондины, — вставил Эрик. — От Марии все мужчины уже давно шарахаются. Ну а нам, простым смертным, пришлось довольствоваться свободными дамочками из зала. И слава богу.
— Тебе — слава богу, — заметил Майлот, — а мне попалась какая-то отмороженная.
Гарвин застонал.
— Бедный мальчик, — сказала Энджи и погладила Майлота по руке.
— Мой… Ну, в общем, одна часть моего тела болит так, как будто побывала в допотопной стиральной машине, — сказал Гарвин. — У этой женщины странные представления о том, что такое «приятно провести время»… Слушайте, нам больше нельзя ходить в этот бар. Она что-то говорила про следующий раз. Никакого следующего раза быть не должно. Еще одна такая ночь, и можете меня хоронить.
— А зачем нам этот бар? — согласился Пенвит. — Ты что, забыл про сегодняшнюю вечеринку? Гарантирую, что там будет созвездие, целая галактика прекрасных, молодых и неопытных барышень, горящих нетерпением познакомиться с длинным членом и толстым кошельком какого-нибудь таинственного незнакомца.
— Что за вечеринка? — спросил Гарвин.
— А-а, правильно, мы же тебе не сказали, — спохватился Эрик. — Очень крутая тусовка. В поместье Бампура — он чуть-чуть богаче, чем Господь Бог. В любом случае там будет интересно. Есть два варианта. Либо семья хозяев будет в полном составе, и тогда куча старых пердунов будет растаскивать по койкам юные дарования. Либо старшие Бампуры укатили на свой остров, и это безобразие устраивает дочка. Тогда все будут тащить в койку всех. — Эрик хлопнул Гарвина по плечу. — Так что бодрись, старина! Лучшее, конечно, впереди.