Последний Люцифер: утраченная история Грааля
Шрифт:
— Что ж, благодарю… Судя по вашему спокойствию, вы — иезуит. Верно?
— Угадали.
— Иезуиты всегды были более просвещёнными, нежели остальные служители Церкви.
— Не все и не всегда, но большинство, это точно. Итак…
— Бог это творец, создатель, как и всякая мать. Но она заключает в себе качества и мужские и женские, и нейтральные. Как гермофродит. Поэтому нельзя одним понятием характеризовать Бога. Хотя она, скорее женщина, нежели мужчина. Такое андрогинное существо. И Бог обидчив и порой злопамятен. Своей божественной
— Постойте, я уже ничего не понимаю, — протестующе поднял руку Яков. — А кто же тогда Отец наш Небесный?
— Господь. Господь наш Отец.
— И что…? То есть и Кто в вашем понимании есть Господь?
Анжела была совершенно искренна в своём желании донести до этого человека Истину. В кои-то веки её не страшатся и не угрожают гиенной огненной, а внимательно слушают и задают вопросы.
— Эволюция, Время, радиоактивная энергия, оживляющая мельчайшую частицу мироздания, делая её живой и дающая Силу росту всякой материи, от электрона до человеческого мозга и далее.
— Вы шутите?
— Вовсе нет. Мне совсем не до шуток. У меня мало времени… — она вдруг разочарованно вздохнула. — Возможно, весь этот разговор напрасен? И мне стоит прекратить? Я вижу, что сильно смущаю вас. Вам тяжело поверить?
— Не то слово…!
Яков на минуту задумался, пытаясь сосредоточиться и набраться терпения и душевных сил дослушать пространное откровение до конца.
— Но ведь вы же только что сказали, что фактор времени играет большую роль в вашей… Не знаю, как это сформулировать… — он неопределённо пожал плечами.
— Мне жаль, что вам трудно понять меня.
— Я этого не сказал.
— Но я чувствую ваше смятение.
— Продолжим. Я слушаю вас. Что-то есть в вашем рассказе… такого.
— Хорошо. Люди утратили древние знания о том, что хотя мы все и выглядим приблизительно одинаково, но на самом деле мы разные виды. Однако мы все братья, и ангелы, и звери, и люди. Все вместе мы и называемся человечеством. Но мы разные в самом главном, в понимании Божественного. Отсюда все конфликты, войны и непонимания. Ведь нам внушают, что мы все равны.
— А мы не равны?
— Мы равноценны лишь для Бога, то есть для Богини. Но у каждого из нас своё индивидуальное предназначение для Вселенной. Мы не одинаковые. Мои предки воспротивились воле судьбы, они взбунтовались против кастового устройства общества. Образно выражаясь, ангелы воспротивились уставу монастыря, в который пришли как гости. Они пренебрегли законами этой планеты, нарушили этику гостеприимства. И Бог разгневалась на нас. Она лишила нас возможности иметь потомство и продолжить мой род херувима. Мой род исчез от бесплодия, вымер спустя века. Я осталась одна. Совсем одна из всего моего рода.
— Вы — херувим?! И вы, — он проглотил комок, подступивший к горлу, — последняя из рода? Это вы?! Так речь шла о вас?!
— Что в этом такого удивительного? Вы — наши смертные потомки.
— Но… есть пророчества…
— Да, я знаю, — вздохнула она.
Отец Яков вышел со своей половины исповедальни и посмотрел на ангела с нескрываемой растерянностью:
— Что вы от меня хотите?
Анжела притихла, внимательно посмотрела в глаза молодого священника и, устало выдохнув, повесила голову на грудь.
— Похоже, уже ничего, — тихо пробормотала она и вышла из кабинки.
— Хотите сказать, что вы потомок Иисуса и Марии Магдалины? — скептически поинтересовался падре. Его уже начал забавлять этот спектакль.
— Иисуса? — непонимающе переспросил ангел. — О, нет, святой отец! Как вы могли такое подумать!
— Но пророчество о «последней из рода» касается именно потомков Христа! И никого другого.
— Вы имеете в виду легенды о Святом Граале?
— Да, возможно. Хотя Церковь отрицает подобные измышления.
— А вы, святой отец?
— Я склонен верить в наследника Духовного Христа, в продолжателя Его Святой миссии Спасения человечества.
— Духовного Христа? — ангел изобразил задумчивость. — Возможно… А вы сами читали эти пророчества? Вы видели эти тексты в оригинале?
— Я читал перевод…
— Поверьте, я не потомок Иешуа… — извиняющимся тоном заметила Анжела. — Ни физический, ни духовный.
— Тогда на что вы намекаете?
Отец Яков смотрел на неё, не двигавшись с места.
— Я думала, что вы выслушаете меня и попросите Бога — как её истинный служитель, — чтобы Она простила меня, ведь я всё поняла и приняла. Мне нужно лишь Её прощение, — глаза прихожанки театрально заблестели от навернувшихся слёз. — Я всего лишь хочу вернуться домой, святой отец.
— Для этого вам нужно всего лишь прощение Бога?
— Да. Всего лишь прощение. А чтобы заслужить Её прощение, нужно спасти людей от них же самих. Ведь им грозит гибель, как когда-то предрекали гибель цивилизациям ангелов и зверей.
— А что за гибель? Что случится с людьми?
— Вымрут после саморазрушения… А чтобы у меня были Силы спасти людей, мне самой нужен Спаситель. Мне нужен Христос, то есть истинный Человек, Божественный Человек, совершенное творение Бога и Господа. Но где мне его найти?
— Он может реально существовать уже сегодня? Правда?
— Хотелось бы верить. Вот вы смогли бы полюбить падшего ангела? Не просто простить, а понять и принять всей душой.
Священник опешил.
— Вы — Люцифер?! — и потерял дар речи. Неужели его подспудные страхи воплотились? Нет, такого просто не может быть! И Люцифер — просто аллегория, это миф, это…