Последний натиск на восток ч. 2

Чайка Дмитрий

— Ты только посмотри на это! — потрясенно протянул один из сотников, Милан, увидев в рассветных лучах марширующих горожан. — Да что б я сдох! Сколько же денег у людей…

* * *

Полчаса назад.

— Хозяин! Хозяин! — дверь спальни заходила ходуном, ведь Ярец, слуга Лотарового семейства, был малым крепким. Изгой, не прошедший отбор в войско, остался в жить Новгороде. В родном селении его никто не ждал, там и без него голодных ртов много было. А потом он нашел себе хорошую девчушку, Волицу, что служила в доме Лотара, да так и прижился здесь.

— Ты чего стучишь? — Лотар свесил ноги с постели. — Ночь ведь на дворе.

— Ополчение на сбор кличут, —

ответил слуга. — Франки на приступ скоро пойдут. Баб с детьми велено в княжий замок вести.

— Не пойду! — побледнела, как мел Эльфрида. — Растащат здесь все без моего глаза.

— Совсем спятила? — поразился Лотар, который всунул ноги в штаны. — Иди, детей буди! И бегом в цитадель!

— Не пойду! — затрясла головой Эльфрида. — Я свой дом не брошу.

— Ярец! — спокойно сказал Лотар. — Пусть жена твоя берет детей и уходит в замок. Хозяйка сейчас спустится.

— Не пойду! — завизжала Эльфрида. — Не брошу дом! Сколько лет наживали!

— Одевайся и пошла вниз, дура! — лицо Лотара, который обычно не связывался с женой, взвалив на нее все домашние заботы, пошло багровыми пятнами. — Я, Эльфрида, тебя за всю жизнь пальцем не тронул, потому как люблю очень. Но сегодня ты у меня получишь! Я долго твою жадность терпел. Над тобой же весь Новгород потешается! Богачка, говорят, из первых, а за полушку удавится!

— Копеечка к копеечке, ты сам знаешь! — затравленно посмотрела на него Эльфрида. — Копеечки эти в рубли потом складываются.

— Я тебе предлагал перед войной деньги в Солеград вывезти, — продолжил Лотар. — Две сотых части в год за хранение всего! И под слово князя! Если что, он их из своего кармана отдаст! А ты что? Сказала, дорого! Пятидесятая часть тебе дорого? Ну, ничего, как всего лишишься, поумнеешь!

— Авось, пронесет! — испуганно парировала Эльфрида. — Город крепкий! Бог даст, не возьмут его франки!

— Я тебе сейчас бока намну, поняла? — могучий кузнец легко, как ребенка, поднял пышнотелую жену и приблизил ее лицо к себе. Он произнес раздельно. — Встала, оделась и пошла в цитадель! Ты меня поняла? Или мне тебя вожжами отходить, чтобы в ум вошла?

— Поняла, — побелевшими губами прошептала Эльфрида, которая в глазах любимого мужа явственно увидела, что с ней случится уже через минуту. Она еще никогда не видела Лотара в такой ярости. — Успокойся, милый! Не надо вожжами… Уже одеваюсь. Уже бегу… Только дом после вас запру… Не приведи господь, кто чужой сюда зайдет, я ведь ума лишусь.

— Ярец! — заорал в бешенстве Лотар. — Каморку с оружием отпирай!

— Уже готово все, хозяин! — ответил парень. — Пойдем бронь надевать.

* * *

— Ты только посмотри на это! — потрясенно протянул один из сотников, Милан, увидев в рассветных лучах марширующих горожан. — Да что б я сдох! Сколько же денег у людей…

— Лишних денег, брат… — не менее потрясенно ответил второй. — Да за эти деньги еще один легион в железо одеть можно…

Городское ополчение, собранное из самых обеспеченных жителей, поражало великолепием оружия и доспехов. Бояре, богатые торговцы, владельцы мануфактур и приказные дьяки были закованы в роскошную броню, а в руках несли арбалеты, изукрашенные богатой резьбой и позолотой. Доспех был и кольчужный, местной работы, и чешуйчатый, привезенный из ромейских земель. Он был ничем не лучше, но существенно дороже, а это для местной публики было весьма важно. Но это были люди, сильно отставшие от веяний моды. Бригантина! Вот настоящий выбор состоятельного человека в текущем сезоне! Металлические пластины доспеха были обтянуты тканью, и именно здесь фантазия новгородских портных разыгралась на полную катушку. Тонкое сукно, украшенное богатой вышивкой, шелковые вставки и златотканная константинопольская парча… Разноцветная змея, марширующая по улице, резала глаз непритязательной публики, что раскрыла рот в изумлении. Этой публикой были воины Стояна, которые застыли столбом, разглядывая шагающее на них немыслимое великолепие. Шлемы ополченцев были украшены роскошной чеканкой и золотом. Такую красоту у данов делали. Там, что ни шлем, то шедевр, любому ювелиру на зависть. Гордым воинам этого было мало, поэтому на ветру развевались пышные плюмажи из разноцветных страусиных перьев. Поголовье этих птиц в Сирии и Иудее выбивалось невероятными темпами. Перья на шлеме были местной придумкой, простодушные даны до такого еще не дошли. Дурной вкус кичливых новгородских богатеев проявился и здесь. Все вооружение было необыкновенно дорогим и нарядным. И даже слуги, что шли сзади с длиннейшими пиками, были одеты в добротные кожаные куртки, обшитые железными пластинами, и простые шлемы. Каждый воин ополчения обязан был с собой привести послужильца, боевого слугу, которого за свой счет снарядит. Это тоже такой фильтр был для отсева недостаточно богатых претендентов. А нечего, понимаешь, с солью земли за один стол садиться. Городское ополчение, это ого-го! Почет от всего общества великий! Один разноцветный плюмаж чего стоит! Красота ведь такая, что у простого народа кровь из глаз брызжет!

Возглавлял это бравое воинство Большой боярин Лют, на поясе которого висел меч с рукоятью, за которую можно было купить стадо коров. Обширное пузо боярина было перевито широким воинским поясом, ценой… Да еще в пару таких стад, наверное. Попасть в городское ополчение было непросто. Оно как-то очень быстро стало чем-то вроде клуба для избранных, где красовались друг перед другом обновками ювелирного искусства и попутно решали множество деловых вопросов. Всяких мастеровых там точно не было, только люди солидные, денежные и уважаемые. И вот теперь многие из уважаемых людей поняли, что еще немного, и их будут убивать по-настоящему. Придется кровью заплатить за тот почет. Страшно многим стало до ужаса. Пятеро и вовсе не явились, сказались больными…

— Лопни мои глаза! — только это и смог сказать Стоян, когда горожане построились в пять шеренг. А было их без малого две сотни, без учета слуг — пикинеров. — Почтенные, а вы стрелять-то умеете?

— Обижаешь! — прогудел Лют. — Еще как умеем. По тридцать болтов на каждого принесено. У нас по воскресеньям стрельбы проходят.

— Я слышал, вы там только пьете, на стрельбах этих, — с подозрением посмотрел на него Стоян.

— Ну, не без этого, — немного смутился Лют. — Но и стреляем тоже. А пьем мы после уже, когда упражнения сделаем.

— Что же вы делать умеете? — удивлению Стояна не было предела.

— Да пока только одно упражнение и выучили, — стыдливо отвел глаза Лют. — Построение, залп, перестроение, перезарядка, залп. А в пять шеренг строимся, потому что перезарядиться только так и успеваем. Зато сам Деметрий нас хвалил. Плотность огня, говорил, вполне приемлемая!

— Плотность огня? Молнию Перуна мне в задницу! Мне это снится! — Стоян с выпученными глазами смотрел на гордых до невозможности горожан и на их изукрашенное оружие. — Ну, становитесь на позицию, что ли. И я своих рядом поставлю. Нам бы первые волны сбить, потом легче будет. И это, вы друг друга не поубивайте ненароком…

— Не поубиваем, не волнуйся! — хмуро засопел Лют.

— Большой боярин! — обратился Стоян к Люту после раздумья. — Уводи-ка ты отсюда своих красавцев. К будущему пролому три улицы идут, делайте там баррикады.

— Чего делать? — наморщил лоб Лют. Слово это было ему незнакомо.

— Заваливайте улицы всякой дрянью, — понятно пояснил Стоян. — Лучше всего телеги поперек поставить, а потом сверху навалить всего подряд. Из-за баррикад бить будете из своих пулялок. Тут вас франки вмиг стопчут, и даже нарядные доспехи не помогут.